Варвар, который ошибался

Сам Дамбар Хараштийский прибыл в клан Мегарон, чтобы вытесать статую знаменитого варвара Трампа Грейхоуна. Дедушка, равнодушный к лести и славе, внезапно согласился. «Чего не сделаешь к вящей славе и репутации всего клана», — так он сказал. Но я-то знал правду. Какой-то недруг в Хараште наградил его прозвищем «Пустая Башка». Прозвище прижилось, и многие из Харашты, кто приезжал в клан Мегарон по делу, просили встречи с Трампом-сами-знаете-каким, иногда — на свою беду — сокращая до «Трампа Пустоголового». Статуи Дамбара стоили дорого, ставили их в лучших домах Харашты, и дедушка лелеял надежду, что статуя с именной табличкой «Трамп Грейхоун[10] Мегарон Джарси, варвар» в доме важного богача хотя бы отчасти поможет исправить ситуацию.

Дабы позировать, он отобрал у меня топор-лабрис, который недавно торжественно мне подарил. Отличный двусторонний топор, свидетель похождений дедушки в молодости. Но мне было не жаль с ним расстаться. Понимаете ли, фамильный топор воспитателя боевых варваров всегда вручают тому, кого клановый глава прочит себе в преемники. Однако я не был уверен, что гожусь для этой роли.

Последний этап обучения Шатци — это было и мое испытание тоже. Трамп Грейхоун прикидывал, смогу ли я сменить его на посту учителя боевых варваров и в конечном итоге стать главой клановых старейшин. Экзамен с троллем он пропустил не потому, что позировал Дамбару: нет, дедушка просто волновался, хоть и не подавал виду.

Волновался за меня.

Он напоминал ожившую скалу: в ширину примерно такой же, как в высоту, а что до объема, то троллья рубаха сидела на нем в обтяжку. Густо колосились седые волосы на голове и груди, и других частях тела тоже. Дедуля всегда носил только набедренную повязку из шкуры барса. В дождливую погоду и холода он прибавлял к ней кожаный плащ, в котором мог преспокойно уснуть на снегу, благо был богато утеплен своей, хм, телесной шерстью. Дома он дрых на тонкой циновке, под голову укладывал чурбак с выемкой, протертой головой за много-много лет.

— Ага, — прогрохотал он. — Явились!

И, спрыгнув с камня, коротким броском вогнал лабрис в бревна частокола.

— Катинка, брысь отсюда, у нас серьезные дела! Дамбар, соблаговолите подождать в доме… Мы быстро!

Ай как хорошо все складывается…

Повязка дедушки была подпоясана Ремнем, Указующим Путь К Просветлению Тяжелой Бронзовой Бляхой. Бляха сверкнула на солнце. Мой сводный брат содрогнулся и слегка побледнел, я помимо воли сжал ягодицы. О, мы помнили этот ремень и эту бляху, как же хорошо мы ее помнили! Даже и не знаю, кто из нас двоих получал больше, но, кажется, все же я — однако и Шатци хватило. Дедушка умел внушать… трепет.

— Как на Арене? — безлично спросил дедушка, знаком велев Шатци сесть на валун.

— Лучше не придумаешь, — сказал я. Ремень с бляхой пробудил во мне скверные предчувствия. Если мой план провалится, больше всего этой бляхой схлопочу все-таки я. — Разделал Верхогляда, как тролль черепаху!

— У-у-у, хорошо!

Даже в свои семьдесят дедушка оставался быстр, как ветер. Он сам принес из дома столик с принадлежностями для экзамена и поставил перед Шатци, приготовил свежие чернила и очинил гусиные перья маленьким ножом. Я демонстративно встал рядом с братцем, но дедушка, тряхнув гривой седых волос, прищурился:

— Фатик, шасть отсюда мелкими брызгами!

На это я и рассчитывал.

— Да не буду я подсказывать, дедушка…

Трамп красноречиво шлепнул по бляхе. Я поймал молящий взгляд могучего варвара Шатци и ответил бодрым кивком.

Первым шел экзамен по письму. Шатци неуверенно окунул гусиное перо в чернильницу, придвинул свиток осветленной хараштийской бумаги и уставился на дедушку стеклянными пуговицами глаз. Перышко в его могучей лапе казалось прозрачным и, если присмотреться, слегка дрожало.

Этого этапа я не боялся. Писать — криво-косо, с ошибками — Шатци умел. А вот читать… Читать для него было мукой.

— У-у-у, пиши! «Вар-ва-ры Джа-рси — не ра-бы»… «Да-же бу-лыж-ник — ору-жи-е!» — Внезапно Трамп ускорился: — «Быть или не быть, не вопрос: быть! Если кто-то из своих скажет: “Не быть!” — дай ему в морду!» Записал? У-у-ух, как медленно… Смени перо! Дальше…

Дальше испуганный Шатци опрокинул чернильницу на землю, чем выторговал себе несколько минут роздыха. Приготовив новые чернила, дедушка со значением положил ладонь на бляху.

— Нарушивший клятву Джарси навсегда покидает клан и объявляется среди других Джарси вне закона. Есть?

Шатци что-то неразличимо хмыкнул.

— Быть человеком — значит быть борцом… Как-как: ор-цом! Записал? Все кланы — союзны и нерушимы, все боевые варвары Джарси на чужбине обязаны помогать друг другу…

Шатци выводил каракули, высунув кончик языка.