Варвар

Никогда мне не дарили таких подарков. Никто. У Петра я даже не смогла выклянчить его старый ноутбук, потому что он, видите ли, играл на нём в свои игры. И дело ведь даже не в стоимости этих вещей. Для Марата это сущие копейки. Важно то, для чего он их купил. Чтобы воплотить в жизнь мои мечты!

В груди всё скрутило узлом, и я добрых пять минут стояла, прислонившись к стене, пыталась прийти в себя. Было невыносимо жаль прошедшие годы, прожитые впустую, потраченные на человека, который этого не стоил. И так больно от того, что наши с Маратом отношения начались не так, как хотелось бы. Их вообще сложно назвать любовными отношениями. Скорее, потребительские. А может, так оно и должно быть? Четко обозначенные границы и тщательно прописанные обязанности. Вот только сроков этих отношений Хаджиев так и не озвучил. Теперь, после его подарков, я не знала, что и думать. Как относиться к этому? И что это всё значит для него? Пожалуй, последний вопрос интересовал более всего остального.

Дверь комнаты вдруг распахнулась, и в неё впорхнул мой маленький птенчик с какой-то новой игрушкой, счёт им я уже потеряла. Радостно подбежал ко мне и заразительно засмеялся, когда подхватила его на руки.

— Ты что здесь делаешь, маленький проказник, а? — чмокнула его в мягкую щёчку, а Виталик ткнул мне в лицо своим плюшевым загадочным зверьком. — Нам надо уходить отсюда, нельзя чтобы дядя Марат увидел нас здесь. Так, пойдём-ка, позавтракаем.

Но, шагнув к двери, вдруг покачнулась и судорожно вдохнула. Закружилась голова, и я медленно опустила сына на пол. Он поднял на меня встревоженный взгляд, схватил за руку.

— Сейчас, малыш, сейчас… Маме нехорошо что-то… Сейчас, — присела прямо на пол, обняла Виталика, чтобы не боялся, и стиснула зубы, пытаясь сдержать тошноту, которая мерзким комом подступила к горлу.

Что же это? Простыть я не могла, из дома практически не выходила, даже окна не открывала. Два раза в день домработница проветривает дом, но я в это время находилась в своей комнате. Вообще, в последнее время очень часто чувствовала недомогание, пропал аппетит. Возможно, конечно, это всё из-за нервов. Я ведь каждый день, как на иголках, вся в своих мыслях…

Виталик стоял рядом, гладил меня по голове, как обычно делала я, когда он болел. Подняла взгляд на сына, улыбнулась ему.

— У нас всё будет хорошо, малыш. Мама просто устала. Сейчас отдохну немножко, и пойдём завтракать, — от мысли о еде снова замутило.

* * *

Вечером Марат пришёл раньше обычного, но в гостиной, где мы с Виталиком играли на пушистом ковре, не появился. Просто беззвучно прошёл мимо и исчез в своём кабинете, откуда за несколько часов так ни разу и не вышел. Оставив сына с домработницей, решилась поговорить с ним. Его что-то изводило, скорее всего, присутствие в доме моего сына, а мне стало жизненно важно знать, что завтра он не пожалеет о своём решении и не отправит Виталика к няньке.

Тихо постучалась, но мне никто не ответил. Тогда, приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Марат сидел на диване, в свете одной-единственной настольной лампы и просто смотрел перед собой. В стену.

— Привет… Можно войти?

— Входи, — буркнул, не отвлекаясь от созерцания стены.

— Ты ужинать будешь? Твой повар готовит что-то очень вкусное, запах на весь дом стоит… — прошла к нему, присела на краешек дивана.

— Я не голоден. Спасибо. Ужинайте и ложитесь спать. У меня много дел.

Да уж… Дел много. Наверное, именно поэтому часами в никуда смотрит.

— Марат…

— Да, Снежана? — ответил таким тоном, что говорить резко расхотелось.

— Послушай, я чувствую, что, возможно, мой сын причиняет тебе некоторые неудобства, но я не понимаю, чем именно он тебе мешает. Он ведь не шумит, не трогает ничего. Играет только со своими игрушками. Ты объясни мне. Скажи, что не так, и я исправлю это. Мне важно, чтобы тебе было комфортно в своём доме, потому что я…

— Ты боишься, что я снова куда-то отправлю мальчика, — закончил за меня, и это не был вопрос — утверждение. Он снова читал мои мысли, а может, озвучивал свои?

— Да.

— Этого не случится, Снежана. Я держу своё слово. Без тебя он никуда отсюда не уйдёт.

Стало ли мне легче? Однозначно. Но уходить почему-то не торопилась. Не уходилось.

— Что-то ещё? — всё так же, глядя перед собой.

— Поужинай с нами?

— Нет.

Зачем-то кивнула, поднялась на ноги.

— Тогда… Я пойду? Или я могу что-то сделать для тебя? — тут же устыдилась своих слов, потому что в нашей ситуации они прозвучали неоднозначно.

— Подойди, — наконец, повернулся ко мне, пробежался взглядом по моему платью.

Я шагнула к нему, остановилась совсем рядом, чуть касаясь ногой его колена.

— Что это на тебе?

— Не нравится?

Обычное платье до колена, чуть приталенное, с пышной юбкой, да и цвет темно-синий, в глаза не бросается.

— Не нравится. В моём доме целыми днями бродят мужчины, а ты позволяешь себе так одеваться, — заиграл скулами, а я опустила взгляд. У кого-то очень плохое настроение.

— Но оно же до колена.

— Мм, — подался вперёд, потянул меня за руку на себя и, усадив на колени, запустил руку в разрез на груди. — А это что?