Варвар

— Ты не умеешь врать, Снежана, — тон его стал жёстче, и я напряглась. — В чём дело?

Нет, сейчас злить Хаджиева мне было совершенно не на руку.

— Я хотела бы поговорить… По поводу моего сына.

Марат вздохнул, отвернулся, отвлекаясь на чей-то тост. Потом придвинул мне бокал с красным вином.

— Выпей и выбрось все глупости из головы.

— Я не могу, понимаешь? Не могу так. Я всё время думаю о своём мальчике… Они там пьют, ты знал? Мне Али сказал. Они не следят за Виталиком. А если ему ночью захочется воды? А он постоянно спотыкается о порог кухни. А там плитка и…

— Уймись! — рыкнул на меня, и голоса гостей стихли. Все снова смотрели на меня, а я была готова провалиться сквозь землю.

Хаджиев дал знак повару, и тот засуетился, прикрикивая на официантов. Вскоре на стол водрузили большие блюда на восточный манер, наполненные горячим шашлыком и овощами, приготовленными на открытом огне.

— Я обдумаю всё. Обещаю. Не волнуйся о мальчике, — спустя время заговорил уже спокойно и я, наконец, выдохнула. Правда, пока не знала, что Марат придумает, но отчего-то верила ему. Наверное, потому, что больше верить-то и некому. Ну и, чего скрывать, Хаджиев из тех, кто держит слово. По крайней мере, до сих пор было так.

Выпив бокал вина, почувствовала, как кружится голова и становится легко. Проблемы и страхи потихоньку улетучивались и я повеселела. Втихаря посматривала на Марата: даже сейчас, в кругу своих друзей держался немного отчуждённо, серьёзно. Лишь иногда проскальзывала та самая искренняя улыбка и то, только тогда, когда с ним говорил кто-то из представленной мне четвёрки. В отличие от гостей не пил спиртного, довольствуясь минералкой. Ах, ну да… Он же мусульманин. А вот Самиру религия пить виски совершенно не мешала.

С интересом разглядывала гостей Хаджиева и чувствовала, что что-то здесь не так. Нет, братцы-авторитеты, конечно, хорошо, но где же семья? Почему они не приехали поздравить Марата? Почему на месте самых близких людей сидят бандиты, а не мама с папой, к примеру, или другие родственники?

Вино не только расслабило, но и развязало язык. Почему-то подумалось, что нет ничего страшного в том, что я задам невинный вопрос. В конце концов, он ведь знает обо мне всё. Почему же я не могу спросить?

— Самир твой земляк?

Марат повернулся ко мне, вопросительно вздёрнув брови.

— Что? А-а, нет. Я чеченец, а он дагестанец.

— Но вы оба мусульмане… — зачем-то подумала вслух. — Поэтому дружите, да?

Хаджиев беззвучно засмеялся, склонив голову.

— Нет, моя красавица, — от его обращения стало приятно, словно в жизни комплиментов не слышала. А ведь Петя ещё и не так говорил… И куда это делось? Почему не могла вспомнить сейчас? — Дело тут совсем в другом. Просто мы братья по духу. И я бы не назвал себя мусульманином. Мусульманин это тот, кто чтит Коран и каждый день говорит с Аллахом. Я далёк от этого, — заиграл скулами, и мне показалось, что ему не нравится этот разговор.

— А где твоя семья? Они не приедут?

Сразу, похоже, Марат не понял мой вопрос. Растерянно взглянул на меня и постепенно, по мере того, как воспринимал информацию, лицо его менялось. Я пожалела, что спросила. Он тут же преобразился, посерел весь, взгляд злобой наполнился.

— Это тебя не касается, Снежана. Моя семья — табу. Никогда больше не говори на эту тему, ясно? — говорил негромко, но таким тоном, что трудно было не запомнить.

Куда уж ясней. Видимо, тот Марат, которого я знаю, на самом деле очень одинок. Непонятно, правда, сам ли он этого пожелал, или так распорядилась судьба, но в его голосе я уловила неясную ярость и разочарование. Ненавидел то ли себя, то ли кого другого… Не знаю. Но точно ненавидел.

— Да.

И замолчала, обратив всё своё внимание на беременную девушку. Такая хорошенькая, миленькая. Совсем ребёнок, кажется, хоть и выглядела очень женственно. Что такая девочка делает рядом с таким бандюгой, как этот… Андрей, если не ошибаюсь? Что он может дать ей, кроме денег? Но на удивление девушка выглядела счастливой. С таким обожанием ловила каждое его слово, что я почти поверила в любовь между этими двумя. Хотя, если вспомнить… Я ведь тоже мужу в рот заглядывала. Идеалом его считала. А он мне ничего не давал, только брал. И вот теперь я не понимала, как могла быть такой глупой овцой? Сама шла на закланье и радовалась этому. Теперь, когда мыльный пузырь, в котором я жила, лопнул, всё виделось совершенно иначе. И в людях я вижу лишь отрицательные качества. А, может, этот Андрей и не бандит вовсе. Брат же у него депутат… А, может, эта девочка и правда его любит. А я сижу и просто завидую.

Не знаю, сколько ещё продолжалось бы это самокопание, если бы нас ни прервал Ахмед. Надо же, я уже запоминала имена Варваровских прихвостней. Хмыкнула.

— Там курьер приехал, — шепнул, чуть склонившись к Марату, и тот кивнул.

— Принеси.

Через минуту на стол легла продолговатая коробочка. Хаджиев открыл её, и протянул мне свою ладонь.

— Дай.

Не особо понимая, что происходит, я вложила в его руку свою и ахнула, когда запястья коснулся холодный металл.