Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы

* * *

По поводу ситуации, моя дорогая.
Она, по-прежнему, грустная,
по меньшей мере.
Теряешь одну,
приходит другая.
Но каждый сам, в одиночку,
боится своей потери.
Что такое потеря?
Поиски дома, пустое место
в груди субъекта.
Правоверные за меня
справляют субботу,
где угодно, а я, молодея,
ношу по гостям грудную клетку.

Как стареет женщина?
Память о боли,
крик: Филипп! – в окно,
в горящую бездну.
Забота о пыли.

Мужчина стареет, как волк в диком поле,
ища реку родную.
Потом на пределе —
видит душу свою, как маяк в тумане,
плывущий, зримый, недостижимый.
Корабль жизни проходит мимо
в мерцающем караване,
и на борту неразборчиво имя.

Что же остаётся?
Глоток свободы. Приятие неизбежного счёта,
счета, заботы, вечерняя почта.
О чём, Всевышний? Дожить до субботы,
До Рош Хашана, до Эрец —
и там залечь ночью.
Камень стынет медленно.
Звёзды хрупки. Пахнет
горящим вереском, мусором
от Рамаллы, сухой кровью.

Лежу один, поднимая к луне
озябшие руки, своему покою не веря.
И на меня, тихо старея,
глядят удивлённо
масличные деревья,
так и не узнав, что они деревья.

Сверстники

Что нас связывало?
Трудно сейчас сказать.
Наверное, некуда было деться.
Под ногами плыл и дымился июльский асфальт.
Уезжая, я так и не сумел проститься.

Кто он был: школьный друг, собутыльник,
соперник?
Помню какой-то горчичный районный клуб,
пыльный ветер, сдувавший пивную пену
с потрескавшихся лихорадящих губ.

Где он теперь, постоялец дурного сна?
Когда рассветает – остывает моя тревога.
Ещё была неизбежная, незабываемая – она —
на дне моего високосного года.

Говорили: нас трое! Распутицы жизни
сплели и разъяли прозрачные узы.
Весть обо мне потеряна на середине,
да и они растаяли
в переименованных городах
несуществующего Союза.

И вот я гляжу сквозь веки и прошу: усни.
Только там до утра и возможны встречи.
Когда клочья полицейской сирены
висят во сне на ветке сирени у истока ночи.

Возвращение

В этом городе бесполезны слова —
всё там названо.
Вспять привычно направленная река,
свет её газовый.
На промокшей извёстке граффити дворов,
вонь подъезда.
Без названья бездонного счастья покров,
где мы вместе.

Это маятник жизни, двуствольность судьбы,
зазеркальность.
Вот и нам навсегда суждено полюбить
нереальность
и несбыточность возвращенья в фантомную,
чудную, чадную боль без возврата
у трамвайных путей, у вокзальных ларьков,
где двукратно

покидаю себя, на вагонном окне повисаю
химерой,
под глоток, перестук, под гарь полосы,
под Глиэра.
Это место такое, что если глотнёшь
воздух встречный,
он сочится потом всю жизнь из души
речью.

Ботанический сад