Который сгнил, увял, поблек,
Жить и страдать теперь на что?
Она ничто — и всё ничто!..
«Перед людьми преступник я:
Меня казнит судьба моя,
Но о спасеньи не молюсь,
Небес и ада не боюсь!
Пусть вечно мучусь: не беда
Ведь с ней не встречусь никогда!
И молви… что земля и рай?
Пустые звучные слова»
Варианты автографа ГИМ (набросок II главы):
Упрек готовый на устах *
И так он пленнику вещал *
Но в небесах судья другой *
Ты мне дела свои поверь. *
Варианты чернового автографа ИРЛИ (набросок III главы):
И далее умчался бой
Смотрел вокруг — он не был лях,
Судя по смуглому лицу
Блистало ярко серебром;.. *
Всё не могли б уверить вас —
Которой блеск всегдашний свой
Мысль неизменная дает,
И самовластно расстилал *
Из глубины сих хладных ран:…
Потом коня остановил *
Он здесь… хоть мертвый, хоть живой.
Противу наших удальцов;
Напрасно он взывал к своим,
Его всё войско было с ним.
Здесь, сквозь толпу, издалека[2]
Я видел кудри старика,
Я видел, как его рука[3]
С мечом три раза поднялась[4]
Четвертый взмах я тщетно ждал…
Напрасно… час его настал…
Он здесь… и грозный сердца бой
Мне говорит, он здесь, он твой.
Взглянул и вздрогнул: это он…
Так точно! перед ним лежит
Меж трупами полузарыт[5]
В снегу, с изрубленным челом,
С руками, сжатыми крестом,
Боярин Орша… Кровь ручьем
Бежала по его лицу…
Он, приближаяся к концу,
Читал молитву про себя,
Устами тихо шевеля.
И взор пронзительный тогда
Глубокий взор, где месть, вражда,
И всё, чем ядовит упрек[6]
Всё то, что в людях проклял бог,
Сливалось хладною струей[7]
В какой-то луч полуземной,[8]
Взор, не встречающий преград,
Для жизни гибельный как яд,
Безвестный всадник устремил
На жертву тленья и могил!..
И этот взор в него проник.
Очнулся, вздрогнувши, старик[9]
Главу с усильем приподнял[10]
И слабым голосом сказал:
«Да, я узнал тебя, узнал…».
……………………………………
САШКА
Текст чернового автографа, лл. 60–64 об
Мой дом везде, где есть небесный свод[11]
(75)
И каламбуров полный лексикон,
Как талисман, носил с собою он; —
И быв[12] уверен в дамской благодати,
Не размышлял: — что кстати? что не кстати?
1 (76)
Его отец богатый был маркиз,
Но жертвой стал народного волненья;
На фонаре однажды он повис
— Как было в моде — вместо украшенья;[13]
Приятель наш — парижский Адонис,[14]
Оставив прах родителя судьбине,
Не поклонился гордой гильотине;[15]
Он молча проклял вольность и народ,[16]
И Мирабо, и весь его причет,[17]
Потом взяв трость и сумочку — от скуки[18]
Ушел в Россию поощрять науки.[19]
2[20] (77)
И Саша мой любил его рассказ
Про сборища мятежные, про шумный[21]
Напор страстей и про последний час
Венчанного страдальца; над безумной[22]