Вариант Юг

Начиналась эта история четыре дня назад, когда Севастопольский РВК, захвативший власть в большинстве населенных пунктов Крыма, объявил о единовременной контрибуции, которая налагалась на богачей Симферополя, Ялты, Евпатории и Феодосии. Деньги в революционную кассу местные «живоглоты-капиталисты» должны были внести в течение сорока восьми часов. И город Ялта, как наиболее богатый, был обязан выплатить двадцать миллионов рублей. Все правильно, так и должно быть - одобрили решение ревкома братишки, ибо верно сказал товарищ Ленин: «Чтобы уничтожить власть капитала, пролетариат не может обойтись без контрибуции. Это правильная мера переходного времени».

Андрей Ловчин, прибившиеся к нему лихие матросы с самых разных кораблей и верный своему вожаку Илья Петренко, к этому времени чувствовали себя в Ялте как дома. Они по именам и фамилиям знали всех местных богатеев, хорошо изучили город, часто навещали лучшие кабаки и несколько раз отдельно от братвы навещали так понравившихся им дамочек-близняшек на окраине города. Живи и радуйся. Все радости жизни для тебя и ты хозяин города. Поэтому, когда «Гаджибей» покинул Ялту и направился в Одессу, на помощь морякам Черноморского флота, не признавшим власть Центральной Рады, они остались с Андрющенко, которому помогали во всех его делах. Сбор контрибуции их тоже коснулся. Однако не все пошло гладко. Один из ялтинских богачей, судовладелец Антон Моисеевич Костиков, в назначенный срок деньги не сдал. А когда моряки вломились в его дом, выяснилось, что незадолго до их появления, взяв несколько чемоданов с драгоценностями, вместе с несколькими вооруженными ялтинскими красногвардейцами, он скрылся из города. Андрющенко по этому поводу рвал и метал, круто разобрался с начальниками патрулей и командирами красногвардейцев, а когда успокоился, обратился за помощью к Ловчину.

- Выручай, братуха, - временный комендант Ялты сходу взял быка за рога. - Надо догнать этого сраного буржуя Костикова. Своих матросов послать не могу, все в городе заняты или на Одессу ушли. А у тебя морячки вольные и могут идти куда угодно.

Почесав покалеченную руку, Ловчин, которому не хотелось гнаться за каким-то там судовладельцем, подумал и сказал:

- Вот и зачем нам этот Костиков? Деньги с других буржуев соберешь, до двадцати миллионов немного нужно.

- Это дело принципа. Сегодня один буржуй красногвардейцев подкупил и из города свалил, а завтра другие начнут думать, что такое возможно. Поэтому надо достать этого гада и предателей, чтобы другим неповадно было. - Андрющенко помялся и добавил: - Все, что у Костикова возьмете, ваше.

- Довод серьезный, - оскалился Ловчин, а затем принял роковое для себя и его братишек решение: - Согласен. Только проводник хороший нужен.

- Есть такой человек, паренек один, из наших. Еще до революции подпольщикам помогал, все тропинки вокруг Ялты как свои пять пальцев знает и следопыт хороший. Так что дело плевое. Костиков, наверняка, к перевалу двинулся, а хороших тропинок там немного. Тем более место, где буржуй в лес вошел, уже нашли.

- Ладно.

Матросы ударили по рукам. И через полтора часа, собрав почти своих людей и, взяв проводника, чернявого семнадцатилетнего юношу из местных жителей, который представился, как Анастас Георгидис, Ловчин начал погоню.

Георгидис встал на след беглецов сразу. Севастопольские матросы двигались ходко, с полудня до темноты успели преодолеть около пятнадцати километров и заночевали в лесу. На следующий день преследование продолжилось, моряки перевалили хребет, и надеялись быстро догнать Костикова. Но сделать этого не получилось. След буржуя и предателей петлял, приходилось идти по нему, и отряд снова вышел на хребет.

Братишки вновь остановились на ночевку. Вокруг было тихо. Они поужинали, погрелись у костров и послушали байки друг друга. Выставили караул и, закутавшись в толстые брезентовые полотнища, заснули. А под утро расщелину, в которой отдыхали революционные моряки, окружили недобитые золотопогонники. И на не ожидавших нападения черноморцев сверху посыпались ручные гранаты, а тех, кто пытался выбраться из ловушки по тропам, встречали пулеметные очереди и меткие пули винтовок.

Андрею повезло. Вечером он съел кусок несвежей подкопченной рыбы, и проснулся до рассвета. У него скрутило живот. Поэтому он покинул место ночлега и отошел метров на пятьдесят в сторону. И когда его братишек начали убивать, гонимый животным страхом, который он сам любил нагонять на «драконов», контриков и членов их семей, Ловчин ползком, словно змея, извиваясь между покрытых мхом древних камней, покинул поле боя и бросился бежать…