Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль

Крепитесь, Мария Сергеевна, и будьте уверены, что Вы можете всегда рассчитывать на нас, когда кончится война.

Ваш друг,

командир истребительной эскадрильи

капитан Скребо Николай Ильич

Сбитый Як-3 с останками летчика в кабине через многие годы нашли немецкие аквалангисты на дне озера Меер. Необычный для машины высотный мотор позволил определить номер части, к которой истребитель принадлежал, и имя лейтенанта Кольчужного наконец было переведено из графы «Пропавшие без вести» в графу «Убитые и умершие от ран». Это случилось в тот же год, когда нашли Як-7Б сына Никиты Хрущева, в последний год двадцатого века, и их имена встали в списке рядом. К этому времени не осталось в живых почти никого, кто помнил лейтенантов в лицо.

Узел 9.1

Ночь с 23 на 24 ноября 1944 года

Эскадра проходила раскручивающийся над Северной Атлантикой шторм насквозь. Не ураган, слава богу, просто шторм – из тех, которые определяют в зимние месяцы погоду над Европой и восточным побережьем Северной Америки. К трем часам ночи двадцать четвертого ноября скорость ветра на широте Нордкапа по десятому меридиану составила тридцать узлов, барометр продолжал падать, и метеобригада «Советского Союза» прогнозировала его дальнейшее усиление. На палубах все было закреплено по-штормовому, и расчеты средней артиллерии и зенитных установок получили редкую возможность выспаться в тепле и сухости на своих койках – уже более суток погода полностью исключала действия авиации.

Линейный корабль и линейный крейсер раскачивало достаточно слабо, но «Чапаев» швыряло в разные стороны, ветер бил в правую скулу, и бывший легкий крейсер рыскал на курсе, при каждом порыве ворочая влево. Палубу пока не захлестывало, авианосец легко всходил носом на волну, но брызги от разбивающихся о его борт волн и непрерывный дождь делали мучительным даже минутное пребывание на самых верхних площадках «острова». Самое печальное, что все прекрасно сознавали: погода, на редкость гадкая уже сейчас, – это еще лишь начало того, что им предстоит в ближайшие дни.

Пройти сквозь погоду было единственным шансом избежать неминуемого столкновения с превосходящими силами флота метрополии. В этом отношении адмирал очень сильно полагался на крепость постройки «Чапаева»: если шторм заставит их отойти к югу и подождать улучшения погоды, то вражеская авиация сможет засечь их задолго до Шпицбергена, и тогда всем конец. Будь «Чапаев» обычным легким авианосцем, расходным материалом в крупных флотах, он, не колеблясь, оставил бы его позади, рванувшись с тяжелыми кораблями к Медвежьему. Но ценность единственного пока авианосца Океанского флота с почти полным комплектом дважды Героев воздушных армий всей страны на борту была большей, чем у двух «Кронштадтов», и ни малейшего риска ему не простят.

Атмосфера была заполнена электрическими разрядами, делавшими полностью невозможной радиосвязь и забившими снегом помех экранчики радиолокаторов. В моменты, когда в низко нависших черного цвета тучах пробегали отсветы горизонтальных молний, все поля разверток локаторов становились абсолютно белыми, а затем на них снова появлялась мешанина хаотичных засветок. Видимость тоже была отвратительной, с правой скулы регулярно налетали дождевые шквалы, сводившие ее в эти моменты практически до нуля.

Восхода солнца можно было не ждать: здесь уже шла полярная ночь. Но к условному утру дождь несколько поредел, а ветер поменял направление почти на тридцать градусов, еще более усилившись.

Тогда-то командира линейного корабля и разбудил посыльный. Адмирал был уже на мостике и тепло поздоровался с кутающимся в китель командиром:

– Утро доброе, Алексей Игнатьевич. Погода-то какая, красота! – Но командир линкора был явно не в настроении шутить, и Левченко резко сменил тон: – У нас гость. Совсем рядом.

Кап-раз проснулся мгновенно, наотмашь хлестнув себя по обеим щекам, и помотал головой:

– Где?

– Точно на правом траверзе. Не видно ничего, даже и не смотрите. На радарах по-прежнему муть, я сам глядел, прошелся. Засекли «Вектором», минуты четыре назад доложили, а до этого еще пять минут следили, ждали, что будет.

– Боевую тревогу?

– Ждали вас. Он с наветренной, и кто знает, на каком расстоянии. В норме «Вектор» берет одиннадцать миль, но погода… Сами видите какая.

Иванов вдавил кнопку колоколов громкого боя, за секунду оборвав сон почти тысячи человек и заставив подпрыгнуть от мгновенного приступа ужаса еще столько же бодрствующих. Ратьером, с использованием синего фильтра, приказ об объявлении боевой тревоги был передан на «Кронштадт», рассекающий волны в двадцати кабельтовых впереди, и на «Чапаев», как пробка болтающийся в кильватере линкора.