Вариант 'Бис'

- Ваш отчет, несомненно, чрезвычайно точно передает обстановку, в которой проходили переговоры. - Успевший проглядеть отчет, Молотов кивнул. - Но он не может показать нам одной важной детали. А именно, - он со значительностью оглядел всех, - настроения встречи. Скажите нам, почему они вели себя так уверенно?

- Мое мнение, товарищ Сталин... - Громыко осекся на мгновение, ему показалось, что Сталин не закончил, и он таким образом его перебил, но тот показал рукой: продолжайте, мол.

- Мое мнение таково - они вполне уверены в своем превосходстве. Три месяца войны в Европе показали им, что их армии вполне способны на масштабные и продолжительные военные операции, которые проводятся теперь без какого-либо риска, и у них нет никаких сомнений, что с нами они справятся в таком же стиле.

- Интересно... Продолжайте, товарищ Громыко.

- Это, собственно, и все, товарищ Сталин. Они говорят с позиции силы, поскольку никаких других позиций иметь не привыкли. С другой стороны, британцы все же чувствуют себя менее уверенно: во-первых, по причине меньших возможностей политического давления, а во-вторых - как связанные с нами более крепкими союзническими отношениями. С ними можно попытаться провести сепаратные переговоры, но шансы на их успех весьма малы, Черчилль без особых мук совести пожертвует нами для сохранения поддержки со стороны американцев.

- Ну что ж... Пожертвует... Хм... Говорить с позиции силы, конечно, неплохо, а быть уверенным в своем превосходстве и вообще замечательно, правда, товарищ Штеменко?

Не ожидавший, что Сталин обратится к нему, генерал явственно вздрогнул.

- Но ведь с позиции силы можем говорить и мы, вот что интересно...

Он молча походил по комнате, попыхивая трубкой из кулака. Все, как заговоренные, следили за его передвижениями влево и вправо. Мягко ступая по толстому ковру, Сталин задумчиво похмыкал, потом снова замолчал.

- А что бывает, когда две стороны разговаривают друг с другом с позиции силы? - наконец спросил он.

В комнате наступила такая тишина, что каждый мог слышать гулко бухающее сердце соседа, почти такое же немолодое и усталое, как и его собственное.

- Война.

Простое, бывшее у всех на языке слово, произнесенное Штеменко, заставило многих похолодеть - но одновременно ощутимо разрядило скопившееся напряжение. Штеменко был большим специалистом по условиям, в которых страна должна нападать на соседа, и по военным и экономическим предпосылкам такого нападения, вот только жизнь каждый раз грубо его обижала, ни разу не дав проверить свои теоретические выкладки.

- Я думаю, мы отпустим товарища Громыко и прочих гражданских товарищей, как вы думаете?

Все "гражданские товарищи", включая Молотова, немедленно поднялись и с деловым видом начали собирать свои бумаги. Сталин задал им несколько малозначительных вопросов, выслушал, кивая, ответы и на выходе тепло попрощался за руку с Андреем Громыко, еще раз его поблагодарив.

Когда придерживавший створку двери офицер мягко притворил ее за ушедшими, снова замкнув комнату совещаний от окружающего мира, Сталин плавным и тонким движением обернулся к оставшимся.

- С позиции силы, говорите... А может, товарищ Сталин ошибается, а? Он обвел всех грозным взглядом, но было видно, что он в хорошем настроении.

- Может быть, они действительно настолько сильнее нас, что нужно расшаркаться перед Англией и Америкой, извиниться за необдуманные и провокационные слова товарища Громыко, слишком, пожалуй, молодого товарища для такой ответственной должности, и тихо-о-нечко сидеть там, где нам укажут?

Сталин, прищурившись, снова оглядел всех, ожидая, возможно, каких-нибудь высказываний или возражений.

- Что такое, чего мы не знаем, какой такой фактор дает им основания считать себя такими умными и сильными? Может быть, это армия - танки и пушки? Нет. Может быть, это пехота? Тоже нет. Что остается? Товарищ Новиков, может, ви знаете? Расскажите нам, пожалуйста, как у нас обстоит дело в наших военно-воздушных силах?

- На конец августа, - голос главмаршала был сначала чуть-чуть гнусавым от долгого молчания, но быстро выровнялся, - во фронтовых соединениях и запасных и переформируемых частях первой линии мы имеем около семнадцати тысяч боевых самолетов, из них свыше восьми тысяч истребителей. В то же время за последние месяцы воздушные армии США в Европе произвели значительное число налетов на цели в глубине гитлеровской Германии, причем во многих из них приняли участие более тысячи, в ряде случаев до полутора тысяч тяжелых бомбардировщиков, прикрываемых значительным числом современных истребителей, число которых может доходить до восьмисот.

Он несколько раз глубоко вздохнул, готовясь продолжить.