Вариант "Ангола"

Наконец, еще одной проблемой для пилота стали "локальные искажения хронополя". Получалось так, что рядом с кораблем, а также в нем самом, время течет неравномерно. В радиусе полукилометра от "проникателя" пилот засек около трех десятков "пузырей времени", где время вытворяет и вовсе невероятные штуки: в одних пузырях стоит совсем, в других движется назад. В один из таких "пузырей" с неподвижным временем, сказал он, попал Володька – здорово его там скрутило, врагу такого не пожелаешь! Хотя нет, врагу как раз пожелаешь: я был бы совсем не против, если бы португальцы залезли в эти пузыри и посидели там хотя бы с месячишко, неподвижные, как мухи в янтаре. А вот в корабле время движется вроде как скачками: иногда час может длиться как месяц, а иногда наоборот. Но вторых случаев гораздо больше, так что хотя по "нашему" времени катастрофа произошла около 35 лет назад, для пилота минуло меньше двух лет. Но по мне и это немало – просидеть два года в глуши, в окружении железных болванов, почти без надежды на возвращение, да еще зная, что от дома тебя отделяют не просто километры, а какая-то вообще необъяснимая граница. Из рассказа я понял, что рядом-мир находится очень близко от нас, может быть, буквально в миллиметре и секунде – но как туда сдвинуться? Это было выше моего понимания.

И вот теперь, когда сервы вернули накрины, когда ремонт в самом разгаре, когда у пилота после долгих месяцев ожидания наконец-то появилась надежда на возвращение в свой "рядом-мир" – заявляемся мы, да еще и тащим на хвосте тучу вражеских солдат. Конечно, он сам виноват. Да, кристаллы-накрины, конечно, тянули на сенсацию в науке, но если бы сервы забрали только их, а не крали наши алмазы, мы бы за ними не пошли.

– Будете медлить догонятелей? – спросил пилот, закончив свой рассказ. Сейчас он был в пещере один – его серв уже давно ушел помогать своим собратьям в починке "проникающего корабля".

Мы переглянулись.

– Нужно подумать, – сказал я. – И, пожалуйста, разбудите всех. В одиночку мы принимать решение не станем.

– Согласен, – после паузы сказал пилот. – Но не пытайтесь из пещеры – если не захочу, нельзя.

– Хорошо. Кстати, а у вас есть имя?

Подумав, пилот сказал:

– Зовите Герберт.

Я усмехнулся.

– Знаете, в нашем мире так звали человека, написавшего первый роман о путешествии во времени.

– У нас тоже, – отозвался пилот. – Потому и.

С этими словами он вышел из пещеры.

* * *

Предложение Герберта мы обсуждали не так чтобы долго – вряд ли больше часа. Конечно, сначала мы рассказали товарищам все, что этот Герберт рассказал нам, правда, не дословно, а передав смысл в меру понимания. При этом все практически сразу согласились это предложение принять: очень уж соблазнительной была мысль о том, что у нас появляется возможность оказаться на полпути к дому. Не тащиться по саванне и джунглям, не вступать в переговоры с союзниками, а быстро преодолеть пару тысяч километров.

При этом все прекрасно понимали, что даже если бы мы сумели сбежать из пещеры, драки с португальцами нам было бы не избежать: раз уж они не клюнули на ложный след, раз уж они дышат нам в спину, то рано или поздно бой принимать придется. Так что гораздо лучше принять его на заранее подготовленных позициях, имея в рукаве какие-никакие, а козыри в виде "пузырей времени" и возможности быстро унести ноги. Поэтому предложение "медлить догонятелей" было принято единогласно, хотя Раковский и Горадзе долго колебались. А вот вопрос о том, как бы нам не остаться в дураках, заставил эту парочку и вовсе перейти в наступление.

– Нэ вэрю я ему, – хмурил брови Горадзе.

– Товарищи, ну я вас не понимаю. Он же из будущего, так? Ну да, не из нашего будущего, но какая разница? – горячился Попов. – Раз он из будущего, значит, идеи коммунизма у них там уже восторжествовали. Как же можно ему не верить? Вон какая техника чудесная – такое только при коммунизме может быть! Это ж надо – в другое время пошли, в рядом-мир! Какая наука, а? Подумать страшно! А раз у них там коммунизм, значит, он и сам коммунист! Коммунист-то нас не обманет!

– Сомневаюсь я в этом, Савэлий, – покачал головой Горадзе. – Илию послушать или вот Сашу – не похож он на коммуниста. Все думает, как бы ему обратно сбежать. Шкурнически рассуждает, э?

– Вот и я смотрю – контра он, а не коммунист, – Раковский сплюнул.

– Почему контра…, – пожал плечами Анте. – Просто малодушный человек.

– Не такой уж и малодушный, – негромко сказала Зоя.

– Защищаешь его? – вскинул брови Горадзе. – Э, нэ надо!

– Нет, не защищаю. Просто зачем сразу ярлыки лепить, дядя Лаврик? "Контра", "шкура"… Два года тут проторчал, в глуши, без общения с человеком, а не оскотинился и руки не опустил – наверное, не малодушный. А то, что вернуться хочет… Во-первых, этого всякий хочет. Мы вот тоже хотим вернуться, правда? А во-вторых…

– …а во-вторых, – поддержал я Зою, – он ведь должен вернуться еще и затем, чтобы там, в своем рядом-мире, объяснить, что эксперимент удался. Не может он на все рукой махнуть, и на проникатель свой плюнуть, так?