Полагаю, что на подобное уничижительное отношение повлияла не столько «неоригинальность» названного жанра норвежско-исландской литературы, сколько традиция готицизма XVІ-XVIIІ вв., в лоне развития которого исландские саги как раз и получили всемирную известность, в силу интереса к ним датских и шведских политиков, выстраивавших, начиная с XVI в., национальную идеологию с использованием историко-политических мифов о выдуманном величии шведских и датских королей в древности. Для этой цели больше подходили так называемые королевские саги или саги о древних временах, в которых в опоэтизированной форме повествовалось о жизни и подвигах легендарных и реальных правителей Дании, Норвегии и Швеции. Довольно долго они воспринимались как достоверные исторические источники. Со временем в скандинавской медиевистике стал складываться более взвешенный подход к сагам как историческому источнику. Например, относительно сведений по шведской истории, содержащихся в исландских сагах, шведский историк Дик Харрисон заметил, что грань между реальностью и вымыслом в них трудноуловима. Например, поэма «Перечень Инглингов», явившаяся основным источником для Саги об Инглингах в «Круге земном» Снорри Стурлусона, характеризуется Харрисоном как плод ученого конструирования, не имеющего ценности исторического источника[839].
Но если историческая ценность королевских саг начинает редуцироваться, то это — повод вывести из тени рыцарские саги. Более внимательное рассмотрение этого полузабытого жанра поможет лучше понять природу так называемых саг о древних временах, в частности, интересующей нас саги об Одде Стреле.
Какие произведения средневековой европейской литературы и фольклора стали объектом особого интереса норвежского двора при короле Хоконе IV и начали переводиться на древненорвежский? В числе первых следует назвать переводы из цикла сказаний о Тристане и Изольде. Монахом Робертом было сделано переложение на древненорвежский легенды о Тристане и Изольде сочинения Томаса Британского, англо-нормандского поэта XII века. Этому поэту принадлежала наиболее ранняя из сохранившихся версий эпической поэмы по мотивам легенды о Тристане и Изольде. Монах Роберт сделал древненорвежскую версию «Tristams saga ok Isondar» в форме прозаической переработки поэмы, т. е. в стиле саги, традиционной для Исландии и Норвегии.
Имя монаха Роберта осталось в истории норвежской культуры как имя выдающегося переводчика или перелагателя английской и французской литературы на древненорвежский язык в середине XIII в., но о личности монаха Роберта ничего не известно. Полагают, что он был англо-нормандского происхождения и возможно, был связан с одним из цистерианских монастырей в Норвегии — в районе Бергена или в районе Осло. Поскольку для переводов монах Роберт избирал произведения, соответствовавшие пожеланиям короля Хокона, можно предположить, что он и работал по заказам королевского двора. Монаху Роберту приписывают перевод еще одного произведения, а именно переработку героической поэмы о деяниях Святого Эгилия (Elie de St. Gille).
Большое место среди переводных произведений занимали произведения по мотивам легенд о короле Артуре. Наиболее популярными среди них было несколько анонимных переложений, базировавшихся на сочинениях основоположника куртуазного стиля в северо-французской литературе Кретьена де Труа (1135–1183). Он писал по заказам графини Марии Шампанской и Филиппа Фландрского и прославился благодаря написанным в форме эпической поэзии романам на сюжеты легенд артуровского цикла о рыцарях Круглого стола, проводивших жизнь странствующих рыцарей в поисках Святого Грааля — чаши Христа на Тайной вечере. Это были романы о Ланселоте и Геньевре, «Персеваль или Святой Грааль», «Эрек и Энида», «Клижес», «Ивейн или рыцарь со львом». В романах воспевался идеал странствующего рыцаря, рыцарская доблесть, конфликт любви с рыцарским долгом, романтизировался двор короля Артура, т. е. Кретьен де Труа прославлял аристократический и придворный идеал жизни. Известно, что работа по переводам романов Кретьена де Круа на древненорвежский язык заказывалась королем Хоконом.