Варяги и Русь

P. Штайнахер в своей диссертации, посвящённой анализу употребления этнонима вандалов как названия славян, полагал, что в обеих цитатах речь идёт о славянах[454]. Но скорее можно принять мнение Альфреда Хольдера, подготовившего в XIX в. издание Саксона Грамматика и указывавшего, что под вандалами в первой цитате имелись в виду вендильцы, жители одной из северных областей Ютландии[455]. Первое упоминание вандалов Саксоном помещено им в контексте рассказа о восстании жителей Северной Ютландии против Кнуда Святого, так что принятие этой цитаты в качестве известия о славянах было бы спорным. Во второй же цитате повествуется о славянском вторжении в Ютландию и её разорении. Под «вандальским концом Эйдоры», начиная от которого пришли в запустение все земли Восточной Ютландии, в таком случае должна подразумеваться граница данов и ободритов. Река Эйдор, или Эдигора, в Южной Ютландии действительно всё средневековье считалась южной границей Дании. Западный отрезок Эйдора отделял ютов от саксов-нордальбингов, в то время как в восточной части к нему примыкали славянские земли ободритов. Выражение «Partibus Slavorum, que sunt a flumine Pene usque ad fluuium Edigore» («части Славии между реками Пене и Эдигоре») тогда было устойчивым юридическим обозначением границ Гамбургского диоцеза. Такая формулировка употребляется в папских грамотах Анастасия I (912–913), Иоанна X (914–920), Иоанна XV (989), Клемента II (1047), Льва IX (1053), Виктора II (1055)[456]. Схожее наименование всех земель Гамбургского диоцеза, включая Гользатию (т. е. по всей границе с данами по реке Эйдоре), как славянские, встречается и у Арнольда Любекского в предисловии к его хронике, современной Саксону[457].

Как известно, Гамбургский диоцез был создан для христианизации Нордальбингии, Дании и ободритского королевства и начиная с IX в. предъявлял права на все подконтрольные некогда ободритам территории, включавшие в себя, кроме собственно ободритских племён, ещё и лютичское племя кессинов. Таким образом, этот диоцез был другим, церковным, обозначением ободритского королевства, правители которого нередко владели и всей Нордальбингией, обозначением тех самых территорий, которые Саксон Грамматик называл «страной славян». «Вандальский конец Эйдоры» надлежит, следовательно, понимать как указание на отождествление Саксоном ободритского королевства, «страны славян» с «землями вандалов». Само по себе отождествление славян и вандалов было с VIII в. делом достаточно обычным и особенно часто встречается в хрониках, титулах и грамотах германских народов. Однако общее отождествление всех славян с вандалами можно назвать скорее именно нехарактерным для Саксона. Из двух упоминаний вандалов в «Деяниях данов» после анализа остаётся лишь одно, но и оно представлено прилагательным, в контексте упоминания ободритской границы. Другими словами, есть основания подозревать отождествление здесь с вандалами не всех славян, а конкретно ободритов.

Известно, что датский хронист активно применял в качестве источников северогерманские эпические предания, и потому следует обратить внимание на известность народа варинов северогерманским сказаниям. Упоминание варинов с их правителем Биллунгом в Видсиде привлекает внимание тем, что Биллунгом звали и одного из наиболее известных правителей ободритов, связанного с датским королевским домом династическими связями. Также и упоминание Старшей Эддой варинов в нескольких топонимах на юге Балтики любопытно в контексте того, что и у Саксона «вандальский конец Эйдоры» предстаёт именно топонимом. В качестве объяснения этого обстоятельства можно предположить использование им римской традиции отождествления, но не славян и вандалов, а вандалов и варинов. Уже Плиний Старший указывал на тождественность названий варинов и вандалов, сообщая, что варины были одним из вандальских племён, живших на территории «Великой Германии». Этот же римский термин Germania активно использует и Саксон, применяя его для немцев даже чаще, чем Teutonia и teutoni.