Варяги и Русь

Исследователи, не хотевшие отличить полуученых затей печерского монаха от сокрытой в его летописи прямой и безыскусственной истории фактов, доводили систему его до безвыходных заключений. Шлецер допускает по Нестору, что тотчас после пришествия варягов имя руси превратилось в общеславянское народное имя, явление, которому у других европейских народов история определяет целые века. Это не мешало ему делить Олегово войско на русов, т. е. норманнов, и на словен, представителей всего прочего войска, не исключая чюди и мери, а в другом месте утверждать, что русами при Олеге и Игоре были еще одни только норманны, т. е. варяги. Одних норманнов под именем руси (до Ярослава включительно) понимают и последователи шлецеровского учения. У Круга норманнская русь везде противополагается славянам, под именем которых мы должны разуметь все славянские племена, подвластные варяжской династии. «Резкое отличие между собственною русью (норманнами) и славянами, финнами и т. д. продолжается до поздних годов XI столетия». У г. Кушка: «Так как и поздняя русь отличается у Нестора от славянских племен, мы и здесь должны („тем и русь корятся радимичем“) разуметь под именем руси господствующее (норманнское) племя в противоположность славянам». По примеру Шлецера и Круга он приводит начальную формулу договоров: «Мы от рода русского» в доказательство существенного отличия руси (норманнов) от славян. Погодин: «Ясное показание отношений между русью и славянами; Народ платил только дань, а жил по-прежнему в полной свободе».

Все эти исследователи подметили факт, действительно существующий в нашей истории, а именно, деление руси на словен и на собственную южную русь. Они, кажется, ошиблись только в определении причин и значения этого факта, относя к началу норманнскому коренное явление словено-русского быта. Настоящий смысл этого явления ясно высказан в летописи; от самого Нестора узнаем мы два начальных положения нашей истории:

1) Имя руси, как народное, принадлежит всем племенам союза восточных славян; как племенное, одному только югу.

2) Имя словен, исключительно племенное, принадлежит только Новгороду и его области; на Руси оно никогда не имеет общего значения народного славяне.

Аскольд и Дир, мниморусские выходцы из заморья, оставляют Новгород, притон мниморусской (варяжской) народности. Они говорят киевлянам: «И мы есмя князи варяжские», нерусские. При поселении в Киеве они призывают своих единоплеменников из Новгорода: «Асколъдъ же и Диръ остаста въ граде семь, и многи варяги скуписта, и начаста владети польскою землею». До сих пор мы не видим руси; но при выступлении из Киева в поход против греков русь является единственной действующей народностью, как в греческих летописях, так и в Несторовой; из Новгорода они вышли варягами; из Киева выступают, из Царьграда возвращаются русью.

«Въ лето 6389. Поиде Олегъ, поимъ воя многи, варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи». И здесь, при выступлении из Новгорода, исчисляются только северные племена; о руси ни слова; это имя является уже по водворении Олега в Киеве, переходя не от Олега на Киев, а от Киева на Олега и варягов его: «И рече Олегъ: се буди мати градомъ русскимъ. Беша у него варязи и словени, и прочи прозвашася русью».

Игорь посылает за море к варягам: «И посла по варяги многи за море, завя е на греки»; но из Киева идет с русью: «Въ лето 6452. Игорь же совокупивъ вой многи, варяги, русь, и поляны, словени, и кривичи, и теверьце, и печенеги» и пр. Поляне-русь названы поименно в противоположность словенам-новгородцам.

Владимир из Новгорода: «Володимеръ же собра вой многи, варяги и словени, чюдь и кривичи, и поиде на Рогьволода». Ярослав из Новгорода: «И събра Ярославъ варягь тысячю, а прочихъ вой 40». Святополк из Киева: «Пристрой безъ числа вой, руси и печенеге». Ярослав на Святополка из Киева: «совокупивъ русь, и варягы, и словене». Ярослав на печенегов из Новгорода: «Ярославъ събра вой многъ варягы и словени, приде Кыеву».