Варяги

Хотя бы скорее кончились эти переходы! Право, скучны эти мелкие схватки с трусливым народом, бегущим при первой встрече со врагом, при первом военном клике славян.

В успехе своего предприятия Аскольд нисколько не сомневался. Поход был несомненно очень удачен.

Не дойдя всего один дневной переход до Константинополя, варяги остановились, по приказу князя, на ночлег. Их передовые струги шли безостановочно вперед, но главные силы дружины князья берегли на случай серьезного сопротивления.

Берег, едва только струги были зачалены, засветился бесчисленными огнями костров. Повсюду слышался шум, веселый смех, песни, крики. По всем направлениям были разосланы отряды, чтобы оберегать покой отдыхающей дружины.

Для князей был разбит отдельный шатер, но Дир предпочитал проводить время на открытом воздухе с дружиною, Аскольд же оставался в шатре со своими неотвязными думами и тоской.

«Близок, близок час мести за тебя, моя ненаглядная, — размышлял он. — Чувствуешь ли ты, что я исполняю свою клятву, чувствуешь ли что это проклятое гнездо, принесшее тебе смерть, скоро–скоро будет разорено… Камня на камне не оставлю я в нем… Все они погибнут за тебя одну!» Сильный шум и крики, донесшиеся до слуха князя, прервали его думы. Он встрепенулся, поднялся на ноги и по норманнской привычке, сохранившейся в нем, положил руку на рукоятку меча, готовый обнажить его при первой надобности.

Вдруг входная пола шатра поднялась, и Аскольд увидал сияющее радостью лицо Дира.

— Друг, брат, поверишь ли, кого я веду к тебе? — кричал Дир. — Смотри, смотри, кто это? Вот был бы обрадован Всеслав, если бы он был с нами…

Аскольд вгляделся в приведенного Диром человека, и в первый раз со дня ужасной кончины Зои на лице его появилась улыбка.

— Изок! — воскликнул он.

— Я, князь! — кинулся к нему юноша. — Как я счастлив, что вижу тебя здоровым и невредимым… Я слышал, отца нет?

— Да, он остался в Киеве… Но мы теперь вернемся к нему, как только кончим здесь свое дело…

Лицо Изока омрачилось при этих словах, но ни Аскольд, ни Дир не заметили этого.

Они поспешили усадить юношу, не помнившего себя от радости. Изок забрасывал их вопросами о Киеве, об отце, рассказывал сам, как он попал в плен, как здесь нашел сестру.

— Мы знаем это! — воскликнул Дир.

— Откуда? — удивился юноша.

— Сестра твоего отца — ты знаешь ее — это Зоя — рассказала нам все–и про тебя, и про славного Улеба, и про твою сестру.

— Зоя! Госпожа Зоя! Разве она — сестра отца нашего, Всеслава?

— Да!

— Вот как! Я этого не знал! Ну, слава Перуну. Где же она? Что с ней? Здорова ли она?

При этих вопросах лицо Аскольда исказилось, как бы от какой–то ужасной боли.

— Ее убили проклятые византийцы, и я пришел отомстить за нее! — грозно воскликнул он.

Изок с удивлением посмотрел на него.

— Я не понимаю тебя, княже! — робко промолвил он.

В ответ на это Дир поспешил рассказать ему все, что произошло на Днепре.

Юноша несколько раз менялся в лице, слушая этот рассказ.

— Так! Это вполне походит на жителей этого проклятого гнезда! — воскликнул он, когда Дир кончил свой рассказ. — Ты прав Аскольд! Отомсти за нее Византии, сотри этот город с лица земли, к этому у тебя есть полная возможность… Узнайте, что Византия беззащитна: там нет ни воинов, ни судов, она в твоей власти… А теперь прощайте, князья…

— Как прощайте? Ты уходишь?

— Да!

— Куда?

— Туда, к византийцам…

— Зачем? Я не пущу тебя! — воскликнул Аскольд.

Изок грустно улыбнулся.

— Я еще не сказал вам, зачем я пришел сюда и как смог я уйти из столицы Византии… Узнайте же, что сами византийцы послали меня к вам предложить вам богатые дары, чтобы только вы отступили от них… Но я вижу теперь, что так поступить вам, князья, нельзя… Вы явились сюда не столько за добычей, сколько ради мести, а месть священна… Идите же на столицу Византии, возьмите ее! Еще переход, и она будет ваша, а меня отпустите…

— Но объясни, зачем ты хочешь возвращаться? — воскликнули вместе и Аскольд, и Дир.

— Я дал клятву славянина, что вернусь…

— Князь твой разрешает тебя от этой клятвы…

— Нет, не удерживайте меня… Если я останусь, не только мое имя, но и все славянство покроется позором. Я сдержу данное мной слово.

— Но тебя замучают, убьют там…

— Стало быть, так суждено мне богами…

— Но подумай, несчастный, что скажет твой отец?…

— Он похвалит только меня!… Всеслав первый бы отрекся от меня, если бы он узнал, что я не сдержал своего слова. Молю вас, князья, не держите меня!… Я должен спешить… Что будет со мной — то будет, вы же идите и отомстите за Зою, за Улеба… Прощайте еще раз!

Он кинулся в объятия Аскольда, потом Дира, глубоко растроганных его поступком. Затем, едва сдерживая свое волнение, он поспешно вышел из шатра…

Честь для славянина оказалась выше всего.

22. ЧУДНОЕ ВИДЕНИЕ

Изок шел безостановочно и на другое уже утро был в Константинополе. У него был пропуск от Василия Македонянина, и потому он беспрепятственно достиг дворца.

Нерадостные вести принес он с собой.

Когда Василий узнал, что побудительным поводом к набегу была не жажда грабежа, а месть, он сразу понял, что в этом случае нечего и надеяться на пощаду…