Варяг. Мечи франков

Ну а потом все пошло как и планировалось. Вступление во власть, раздача наград и наконец истинно христианская свадьба новообращенного принцепса Роберта Первого с дочерью короля Карла принцессой Гизелой. Дочерью пусть и внебрачной, но королем официально признанной.

И, в отличие от законной дочери короля пятилетней Ильментруды, достаточно взрослой, чтобы выдать ее замуж отнюдь не символически.

Тем более что Гизела была девицей весьма крупной. И пусть на фоне жениха она таковой не смотрелась, но по франкским меркам невеста была настоящей великаншей. Притом довольно красивой и статной.

Жениху она понравилась. Что внебрачная, ему, недавнему язычнику, наплевать. Главное — приданое.

А приданое за дочерью папа дал хорошее. Опять-таки брак этот легитимизировал в глазах франкской аристократии как самого Пешехода, так и его будущих детей.

В общем, идеальная невеста.

Как позже выяснилось, характер у Гизелы оказался далек от идеального, ну да у Хрольва не забалуешь. Когда он собственноручно прикончил двух шевалье, попытавшихся пенять мужу за жестокое обращение с супругой, сама супруга наконец осознала, чем отличается утонченный французский аристократ от потомственного викинга. Осознала и смирилась.

Но поздно. Расположение мужа она утратила. Тем более что и женой она оказалась не вполне состоятельной, поскольку — бездетной.

Так что наследника Вильгельма Хрольву родила не она, любовница.

Но это уже другая история, причем весьма запутанная, так что оставим ее ученым-историкам и вернемся к событиям, которые прямо касаются истории нашей.

[1] Клятва верности вассала сеньору, предшествующая передаче земельных владений.

[2] Согласно Как я уже отмечал, согласно источникам Ролло Роллон-Хрольв получил именно этот титул. Принцепс. Основатель будущего герцогства Нормандского титула «герцог» не носил. Что не мешало ему достаточно успешно и вполне независимо править полученными землями.

Глава 35

Глава тридцать пятая. Лотарингия. Близ замка баронов Дамье э Шапель. Жених

Одиннадцать дней осады — сущая мелочь, если ты предупрежден заранее.

Виллибад был предупрежден. Самим осаждающим. Барон Айзенх оказался настолько простодушен, что заранее предупредил о своем визите. И о цели его тоже предупредил, так что вместо гостеприимно распахнутых дверей соседа встретили запертые ворота и рекомендация проваливать.

— Моя госпожа решила посвятить свою жизнь воспитанию сына, — сообщил барону Виллибад с крепостной стены. — Замужество ее не интересует.

— Я хочу услышать это от нее самой! — заорал барон.

И подбоченился.

Надо отметить, выглядел он статно, особенно — на коне. Скрадывались невысокий рост и кривоватые ноги. Впрочем, одет барон подобающе: сразу видно, что богат. Что на его взгляд было немаловажно. Айзенху доложили, что покойный муж потенциальной невесты изрядно поиздержался перед смертью. Жаль только, что в долги не влез. Не то Айзенх их выкупил бы, и женитьба на вдове стала бы делом решенным. Равно как и присоединение баронства к его собственным землям, что расширило бы последние втрое.

Что же до младенца-наследника… Вряд ли тот доживет до совершеннолетия. Дети — такие хрупкие существа…

Вдовая баронесса прятаться не стала. Взошла на стену и со всей доступной вежливостью подтвердила: да, она не собирается замуж. И принять барона в замке не может, поскольку — траур.

Айзенх облизнулся. Баронесса стала еще красивее, чем раньше. Расцвел бутончик. Самое время срезать.

Отказ его не смутил. Во-первых, его дружина много сильнее, чем у вдовы. А во-вторых, у Айзенха с собой письмо герцога Лотарингского Гебхарда, в котором тот по праву сеньора-опекуна разрешал барону Айхензу вступить в брак с вдовой барона Дамье.

Письмо обошлось всего в десять золотых. Новоиспеченному герцогу были очень нужны сторонники. Больше, чем деньги. В Лотарингии он был чужаком.

Так что Айзенха ничуть не смутил отказ баронессы. Он достал письмо, продемонстрировал печать и громко зачитал волеизъявление герцога.

Это должно было сработать…

Но не сработало. Во всяком случае — сразу.

— Мне нужно подумать, — заявила вдова и сошла со стены, оставив Айзенха перед запертыми воротами.

Ничего. Ради такого приза можно и подождать немного.

— Виллибад, что мне делать? — растерянно проговорила баронесса, рухнув в подставленное пажом кресло. — Противиться воле сеньора я не могу, а если я выйду замуж за этого барона, сама не знаю, что тогда будет…

— Всего и я предсказать не могу, — отозвался Виллибад, чуть поклонившись. — Но одно могу сказать точно, моя госпожа: если ты согласишься, твой сын не проживет и года.

— Но как я могу отказать! — воскликнула Маргред. — Пойти против воли герцога!

— Герцог Гебхард далеко, — заметил Виллибад. — И еще неизвестно, настоящий ли он герцог. Но твой муж был родичем Ренье по женской линии. И твой сын — тоже. А у маркграфа Ренье власти в Лотарингии побольше, чем у этого германца. Скажи, что твой сеньор —дукс Ренье, а не Гебхард, и он может утереться его письмом.