Варфоломеевская ночь

— Связать им руки! — приказал Филипп.

— Я протестую против такого оскорбления, я дворянин, — сказал один из пленников.

— Если бы вы были принц королевской крови, и я вас нашел бы за этой резней, то все равно связал и повесил вас на первом дереве! — ответил Филипп.

— Неужели вы посмеете коснуться слуги Господнего! — воскликнул один из священников.

— Вы не слуга Божий и, должно быть, украли эту одежду.

Сделав такие же распоряжения, как и в предыдущих деревнях, Филипп поехал дальше.

В пятую деревню отряд вступил как раз вовремя, чтобы предотвратить бедствие: городская чернь, с несколькими всадниками и католическими священниками во главе, только что вступила в нее.

Чернь тотчас же разогнали, а предводителей захватили в плен.

Отряд уже почти наполовину объехал город и скоро встретился с отрядом Франсуа.

— На моей стороне, — рассказывал Франсуа, — было всего три деревни. В той, где мы видели пожар, католики уже успели наделать бед; но мы хорошо заплатили им, убив более сотни негодяев; во второй сами гугеноты хорошо защищались, и мы им только помогли дать хороший урок городской черни, а в третьей все было спокойно. Мы тоже забрали в плен восьмерых горожан, столько же дворян и десять патеров.

Узнав, что Филипп заставил католиков перевозить в Лаваль имущество гугенотов, Франсуа пожалел, что не сделал того же, и решил опять проехать по тем же деревням, условившись встретиться с Филиппом на большой дороге по ту сторону города.

Возвращаясь, Филипп видел, что в деревнях никто не осмелился ослушаться его приказаний.

Через два часа он вновь соединился с Франсуа.

Сделав список пленников, друзья направились с ними к воротам Ниора и подняли на копье белый флаг.

Глава IX Важное поручение

Просматривая, в ожидании ответа на сигнал, имена пленников, Франсуа увидел среди них членов знатнейших католических родов в Пуату; пять важных лиц было и среди пленных горожан, а всех священников было тридцать человек.

Между тем на городской стене над воротами, которые были заперты, взвился также белый флаг и показалось несколько горожан. Наш маленький отряд подвинулся к воротам шагов на двадцать. Один из стоявших на стене обратился к ним.

— Я — Жан де Люк, королевский комиссар в городе, — сказал он, — а вот епископ, вот мэр, а это должностные лица. С кем я говорю?

— Я граф Франсуа де Лаваль, — ответил Франсуа, — представитель тех дворян, которые явились сюда защитить гугенотов и наказать убийц, из которых до трехсот человек уже наказаны смертью, а вот кто находится у нас в плену, — и он прочел список. — Объявляю вам, что если в течение часа всем протестантам, заключенным в ваши тюрьмы и находящимся в городе, не будет позволено без всякого затруднения выйти из этих ворот вместе со своим имуществом, то мы повесим всех этих пленников, разорим все окрестности и осадим город. Даю вам десять минут на размышление.

Совещание на стене длилось недолго. Де Люк опасался навлечь на себя вражду могущественных родов, если не посодействует спасению их родственников, а горожане тоже желали спасти своих сограждан, и были напуганы угрозой разорить окрестности и осадить город; до них дошли смутные слухи о прибытии принца и адмирала с большими силами, которые могли свернуть к Ниору, узнав о смутах в городе.

Епископ также желал выручить своих патеров, сознавая, что начальство его не похвалит, если их убьют. Словом, все склонились к принятию условий Франсуа.

— Даете ли вы честное слово французского дворянина, — обратился к нему де Люк, — что при исполнении нами ваших желаний, пленники ваши будут отпущены, и над ними не будет совершено никакого насилия?

— Моя честь порукой этому, — ответил Франсуа.

— Мы принимаем ваши условия. Отойдите дальше от стен, и мы отворим ворота.

Отряд отступил. Скоро из ворот появились толпы мужчин, женщин и детей с тяжелыми узлами. Изредка выезжали нагруженные телеги. От этих людей Франсуа узнал, что его требования были исполнены в городе с точностью. Горожане боялись, что вслед за маленьким отрядом подойдут большие силы гугенотов, которые могут ворваться в город, и потому старались выпроводить поскорее всех их единоверцев.

Не прошло и часа, как более пятисот гугенотов были уже за воротами города. Им посоветовали отправиться в Ла-Рошель или, по желанию, воспользоваться гостеприимством в Лавале.

Большинство решило направиться в Ла-Рошель. Однако отпустить эту массу людей туда без охраны было не совсем безопасно — в Ниоре могли узнать, как незначителен отряд, подходивший к городу, и пуститься преследовать гугенотов, направлявшихся в Ла-Рошель.

Поэтому было решено, что Филипп проводит их с отрядом в сорок человек.

Опасения молодых друзей оправдались. Часа два спустя по выступлении Филипп увидел у себя в тылу на дороге большой столб пыли. В это время он подходил с ниорскими выселенцами к броду, через который можно было переправляться только по четыре человека в ряд; переправа заняла много времени, и преследователи захватили бы не успевших переправиться, если бы их не сопровождал Филипп.