Варан

Разбудили меня голоса. За железной дверью кто–то выяснял отношения на повышенных тонах. Один из голосов показался мне знакомым. Прислушавшись, я узнал голос нового Леркиного начальника — Дока.

В двери загремели ключи.

— Выходи, — мрачно буркнул мне охранник.

Теперь слова Дока можно было разобрать без труда, тем более, что свои голосовые связки он совсем не жалел.

— Да, какие вы органы правопорядка? Вас самих всех в штрафники надо отправить. В стабе впервые появилась целительница с медицинским образованием, и что? Что, я вас спрашиваю? На нее в первый же день нападают посреди Мирного. А что делает наша доблестная стража? Да вы арестовываете того, кто ее защитил от бандитов, видимо, что бы во второй раз у них все получилось.

— Док, все было не так, попытался возразить один из охранников.

— И вы думаете, я это так оставлю? — Док был на своей волне и оправдания пропустил мимо ушей.

— С тобой все в порядке? — это Лерка. Притащила своего шефа, что б меня выручить. Хорошо хоть утра дождалась. Я поймал свое отражение в зеркале. Да уж, со мной явно не все в порядке. Морда, заросшая двухнедельной щетиной, лохматый, да и явно не фиалками пахну.

— Помоюсь, побреюсь и буду в порядке. Спасибо что вытащила.

Док видимо утомившись орать на стражников местной тюрьмы, обратился ко мне:

— Давайте–ка к нам в больницу молодой человек.

— Зачем?

— Ну, мало ли что.

— Не нужно. Мне сейчас нужны: душ, бритва и чистая одежда.

— Да, пожалуй, это вам не помешает.

— Док, как можно решить вопрос по безопасности Валерии? Я не всегда буду рядом.

— Да не волнуйтесь. Это так сказать особый случай был. Поселок у нас маленький, ее через неделю будет каждый в лицо знать. А целителя тут никто не обидит. Себе, знаете ли, дороже. Вот, например эти, Док кивнул на охранников, явно старавшихся не отсвечивать, говорят: «накладка вышла, бывает мол», так ведь, рано или поздно могут у меня на операционном столе оказаться, а учитывая специфику местной жизни это скорее рано будет. И что произойдет, если у меня накладка выйдет? Отрежу им чего по ошибке, человек то я пожилой, память уже не та, а потом скажу им: ну подумаешь, накладка вышла, всякое в жизни бывает. Верно? — спросил от у вжавшихся спинами в стену здоровых мужиков?

— Док, да мы ж уже сто раз сказали что ни при чем мы.

— А, черт с вами, — махнул рукой Док и направился к выходу.

Быстро договорившись с Леркой, что встречу ее вечером у больницы, я отправился в гостиницу, где меня ждал душ, купленная вчера новая одежда и бритвенные принадлежности.

На столе передо мной стояли два бюста Пушкина. Переведя взгляд с бюстов, стоящих на столике, на ростовое зеркало, в котором отражалась вся комната, я увидел лишь один бюст. Точнее полтора. У второго Александра Сергеевича отсутствовал кудрявый затылок, вместо него была какая–то полупрозрачная дымка.

— Слабенько, — сказала Белла, — старайся лучше.

После гостиницы, я вспомнил про то, что знахарка обещала ответить на кучу вопросов, и направился к ней. И тут же был усажен за тренировки.

— Давай сменим направление. Запах. Сможешь что–нибудь сымитировать?

Я попытался перебрать в голове запахи, какие помню, остановился на запахе свежего хлеба, напрягся. Ничего. Продолжил перебирать воспоминания. Стрельбище, стрекочут кузнечики, пахнет травой и сырой землей. В руках автомат, я нажимаю на курок. Запах пороховых газов оказался настолько реалистичным и сильным, что я закашлялся. Следом за мной закашлялась Белла, скатываясь с дивана на пол.

— Прекрати. — Заорала знахарка.

Запах пороховой гари исчез. По комнате вновь разошелся едва заметный запах цветочных духов, которыми пользовалась знахарка.

— Неплохо. А Шанель № 5 сможешь сымитировать?

— Откуда мне знать, как они пахнут?

— Эх деревня. — вздохнула знахарка

— Ну, что будем следующее пробовать? Вкус или осязание?

— Ты мне обещала на вопросы ответить.

Девушка снова забралась на диван и спросила:

— И что же ты хочешь знать?

— Про ту секту, о которой ты говорила.

— Это не секта.

— Вот и расскажи, почему другие считают что секта, а ты считаешь, что нет.

— В двух словах этого не расскажешь.

— Тогда расскажи в трех.

— Думаешь очень остроумный? Хорошо. Как ты считаешь, в каком общественном строе мы тут живем?

— Что значит общественном строе?

— Ты в школе–то учился? Капитализм, феодализм, слышал про такое?

— А, в этом плане. Тогда капитализм, или вроде того, на коммунизм окружающее как–то не тянет.

— Даже близко не угадал. Мы живем при первобытно–общинном строе.

— Ага, при этом бегаем с автоматами в джинсах и ездим на машинах.

— Папуас тоже может бегать с автоматом и в джинсах, но папуасом он от этого быть не перестанет. Основная отличительная черта общественного строя это товарные отношения. Мы, к примеру, ничего не производим. Ничего не выращиваем. Занимаемся охотой и собирательством. И, кстати, ничего производить не способны.

— Почему не способны?