Ванна Архимеда

– Смотри, как ее сосут,- говорил старичок, раздвигая шерсть свободным большим пальцем.- Недаром она такая грустная – Хотела бы я увидеть душу Наденьки! – вдруг ни с того ни с сего вырвалось у старушки.- Наверно, у нее душа прекрасная.

– Да, тихая барышня Почеши тут. Видно, из хоро114 шей семьи. А как ты думаешь, женится на ней Иван Иваныч' Да не егози, Травиаточка' – Смотри, смотри на улицу, Травиаточка, кто там идет. Видишь, собачища огромная Ее на цепочке ведут.

Смотри, смотри, Травиаточка.

– А жаль, если не женится…- сказала старушка.

– Смотри сколько Постой, постой, на тебя скакнула1 – Ну где же ее теперь поймаешь? – Помнишь, как жакет на тебе сидел, а теперь ты не бритый Помнишь мое серое атласное со стеклярусом платье' А вот ты чистенькая, Травиаточка. Опусти ее на пол.

– Смотри, как она отряхивается1 – А ну-ка потанцуй, Травиаточка – И, взяв собач^ ку за лапки, старушка принялась водить ее вокруг себя.

Песик, откинув спинку, переступал и, время от времени, подняв мордочку, лаял Затем старушка взяла его на руки, старый песик положил ей мордочку на плечо, закрыл глаза и стал сопеть И старушка запела дребезжащим голосом: Баю баюшки баю, Баю деточку мою Приди, котик, ночевать, Травиаточку качать – Ах ты, старенькая моя! Бедненькая моя, лысенькая! – И седая деточка, поняв, что ее жалеют, смертельно заскулила.

Любила очень животных жена флейтиста. Всех кошек на лестнице она подкармливала, всех брошенных котят подбирала и возмущалась Был у нее во дворе дровяной сарай. По-настоящему жила она внутри этого сарая Каждая курочка, каждый петушок имели свой зов, то «моя девочка», то «мой мальчик», и умели булку из рук клевать Были у старушки и козы В это мирное семейство ворвался Свистонов. Он заметил одинокость старушки, объяснил эту одинокость тихой тоской по материнству Стал он приносить конфетки Травиаточке, стал он гладить и хвалить, и совсем вскрылось сердце старушки – Тебя любят,- говорила она Травиаточке,- тебя все очень любят, и всем ты очень нравишься! Вот подожди, к зиме я новую попонку тебе сошью, тогда ты совсем станешь красавицей.

115 – Давно ли у вас этот песик? – спрашивал Свистонов.

– Да лет шесть,- отвечала старушка.

– Он совсем еще не стар.

– Конечно, совсем еще молоденький,- подтверждала старушка, скрывая настоящие годы своей любимицы.

– Не останетесь ли вы у нас пообедать? Свистонов остался.

Посадила Татьяна Никандровна Травиату за стол, повязала ей салфетку.

– Вы уж извините,- сказала старушка.- Травиаточка нам вместо дочери.

Сели все за стол и стали суп кушать.

Травиаточка кончила первая, посмотрела на всех и поскулила. Она любила покушать.

– Ты проголодалась, Травиаточка? – спросила Татьяна Никандровна.

Травиата прислушалась и опять заскулила.

Взяла старушка ее тарелку, пошла на кухню и налила холодного супу.

Опять стала лакать Тра'виаточка. Принесла Татьяна Никандровна жаркое и на отдельной тарелочке с цветами – Травиаточке отдельный кусочек с косточкой.

Все пили чай, молоко Травиаточка лакала. Затем соскочила со стула и попросила погулять. После обеда Свистонов аккомпанировал. Старичок сидел рядом, играл на флейте.

Глава девятая БОРЬБА С МЕЩАНСТВОМ В том же доме жил Дерябкин.

Дерябкин больше всего на свете боялся вазочек. Дерябкин бледнел при слове ‹'мещанство». Поэтому он не позволил своей новой жене внести в комнату, им занимаемую, девичью красоту: герань и фуксию. Также он не дал ей повесить на стенку фотографию ее матушки. Несмотря на сопротивление жены, вытянул обойный гвоздик из стены и запрятал молоток.

– Уж если ты хочешь жить со мной, потрудись подчиняться моей воле Я тебе глупить не позволю! И на следующее утро повезла Липочка в трамвае цветочки обратно своей матушке. Та в это время мыла 116 воротнички Дерябкина и всплеснула мыльными руками.

– Уж эти мужчины, они не любят цветов! Пообедали. Стала мамаша доставать занавески для окон.

Залюбовались мамаша и дочка. Занавески были ручной работы. Еще сама бабушка вязала.

– Что я принесла, дорогой мой Пава! – Я не Пава, я – Павел. Не- называй меня, пожалуйста, собачьей кличкой – Посмотри, узоры-то какие…

– Занавески на окнах,- сухо заметил Павел,- это признак мещанства. Я не могу тебе этого позволить.

В субботу мы пойдем в «Пассаж» и купим подходящее.

Между тем Свистонов, бродя по улицам, зашел в «Пассаж» позавтракать.

Дерябкин, несмотря на толпу, шел гордо. Держась за мужнин рукав, почти бежала Липочка.

– Взгляни-ка, вазочка! Не купить ли…

– Брось, пожалуйста, свои вазочки.

– А вон кошечка-копилочка.

– Не приставай,- раздраженно сказал Дерябкин, выдергивая рукав.- И что за мещанская манера цепляться. Иди спокойно.

– Купи картину, Павочка. Мы повесим ее над нашей кроваткой.

– Я тебе сказал, не приставай.

– Ну абажур купи.

– И абажура не куплю.

Свою борьбу Дерябкин возводил в перл творения.