Вангол

Через день два грузовика ночью просёлками выехали из Москвы и запылили по Смоленской дороге. Остап, Москва и ещё четверо вооружённых бандитов ехали в этих машинах на запад, туда, где шли бои, где разрываемая в клочья армия отчаянно сопротивлялась, но отступала под натиском фашистских войск. Грузовики были загружены картошкой и морковью, на бортах — «Всё для фронта, всё для победы!», документы у Остапа тоже были в порядке, мобпредписания настоящие, ехали быстро, спокойно и уверенно. Уже после Смоленска дорога была забита беженцами и колоннами воинских частей. Довольно часто стали встречаться места, по которым прошлись немецкие «юнкерсы», разбитые машины, воронки от бомб и свежие могилы на обочинах.

— Началось, надо из этой толчеи рвать. — Взглянув на карту, Москва после Орши повернул на просёлок. — Не совсем прямо будет, но доедем быстрее.

Остап, дав втёмную согласие на дело, не ожидал такого расклада. Чем ближе они приближались к фронту, тем меньше у Остапа оставалось желания рисковать. Его мозг настойчиво говорил ему, что там, куда они едут, от его ума и изворотливости почти ничего не зависит, там преимущество имеет случайный фактор, а это очень опасно, чрезвычайно опасно. Инстинкт самосохранения противился тому, что делал организм, и это стало выводить Остапа из равновесия. Тем более что Москва, как чувствовал Остап, не всё ему сказал, когда они говорили о том деле, на которое Москва его брал. Так, в общих чертах, но деньги положил на стол большие, как задаток.

— Москва, ты так и не сказал, что за человек тебе нужен, — спросил Остап на одной из остановок.

— Человек этот должник мой, кое-что припрятал, найти это надо. Если то, что надо, найдём, не обижу, — ответил Москва.

— Что искать-то будем? — упрямо поинтересовался Остап.

Жёстко посмотрев Остапу в глаза, Москва, раскладывая на коленях карту, ответил:

— Не спеши, время подойдёт, всё скажу. Пока надо в этот посёлок попасть, там на хазе мои кореша должны ждать. Там всё ясно будет. — Свернув карту, он сунул её в карман. — А пока меньше знаешь — крепче спишь. Давай, братва, спешить надо. — Москва легко заскочил в кузов грузовика, где, удобно устроившись между мешками, на разостланных ватниках ехал от Смоленска.

— Что ж, лады. — Остап, играя желваками на скулах, сел в кабину, и машины тронулись. Не привык Остап не получать ответы на свои вопросы, но деваться было некуда, он чувствовал нутром, что нажива ждёт большая, а какой потом будет расклад, ещё неизвестно. Москва один среди них. За своих Остап был спокоен, с полнамёка кому хошь его ребятки горло перережут.

Машину бросило на колдобине.

— Не гони, Василь, а то Москву, не дай бог, потеряем, он нам пока нужен. — Остап глянул на водителя.

Василь, сидевший за рулем, понимающе усмехнувшись, ответил:

— Москва умный, в кузов перебрался.

Машины медленно по ухабистой дороге выезжали из леса.

— Вот зараза, я-то думаю, чего дорога опустела, никого навстречу, как свернули на этот просёлок. Глянь, моста-то нет. — Василь, притормаживая, спускался к небольшой речке. На том берегу раскинулась большая деревня, взорванный мост напоминал залом из разбитых бревен, через которые мягко перетекала вода.

— Тормози. — Остап, открыв дверку, выскочил из машины. — Москва, куда теперь? Дальше дороги нету.

Москва, оставаясь в кузове, крикнул:

— Разворачиваемся, по карте тут недалеко развилка, только надо, как в лесок въедем, свернуть налево, я там старую дорогу видел. Она вдоль реки идёт.

— Остап, может, пока у реки перекусим да искупнёмся?

— Ехать надо, осталось пару сотен километров, там и банька, и жратва будет, — ответил Остап, сам не зная почему. Наверное, потому, что надоела эта вытряхивающая душу езда. Доехать бы скорей, а там посмотрим.