Вампиры

А она подумала, что Феликс – очень странный, страшноватый, мрачный парень.

Некоторое время они молчали.

– …А что ты делал все это время? То есть после Мексики?

– Занимался своим салуном, – пожав плечами, ответил он.

– Все время без остатка?

– Ну, последнюю пару лет.

– А перед тем?

Он уставился в стакан и не ответил.

Аннабель внимательно посмотрела на него, улыбнулась уголками губ.

– Феликс, насколько ты богат?

Он изумленно уставился на нее.

– Отчего ты думаешь, что я…

– Насколько?

Он усмехнулся.

– Ладно. Чего там. Очень богат.

– Миллионы?

– Много миллионов.

– Богатый, одинокий, очевидно хорошо образованный… молодой человек, чем вы занимались все это время?

Он посмотрел на нее, улыбнулся, но не ответил. За него ответил появившийся в дверях Джек Ворон:

– Он ждал меня.

– Джек Ворон, иногда ты издаешь звуки, в точности соответствующие Джеку Ворону, – лениво заметил Феликс.

Все трое рассмеялись.

Джек налил себе стакан воды со льдом, уселся напротив них и сразу перешел к делу:

– Феликс, ты как, едешь завтра с нами или нет?

Тот раздавил окурок, закрыл глаза и потер веки.

– Джек, я не знаю. Серьезно. Ты же едешь домой к Даветт, так?

– Нужно попробовать.

– Да, конечно. И вряд ли кто-нибудь ожидает нас там. Вряд ли очередная ловушка.

– Насколько я знаю – нет, – согласился Джек.

– Ну, тогда еду.

– Значит, завтра.

– Да.

– А потом?

Феликс закурил, медленно выдохнул дым.

– Нет, Джек. Знаешь, я просто думаю, что ты – не слишком хорошая компания для меня. Извини.

– Ладно, что уж поделаешь.

Черт, а ведь неприятно. А выказывать недовольство – значит обижать Феликса. А Джек хотел не обижать, а чтобы Феликс понял.

– Джек, черт возьми, ты же знаешь: они выцеливают тебя. И будут охотиться за тобой. А если ты, как и раньше, будешь один…

Феликс запнулся, потупился:

– …В общем, нельзя тебе в одиночку.

– Я знаю. Но кто же поможет мне? Я не могу никого отыскать, – очень устало, тихо сказал Джек.

– Ну да, – пробормотал Феликс.

После все молчали. Феликс встал, пожелал доброй ночи и ушел.

Джек смотрел ему вслед, а потом вздохнул, вытащил сигарету и зажигалку и откинулся на спинку стула, но так и не закурил.

Аннабель подумала, что он выглядит очень усталым. Она никогда не видела его настолько усталым. И в таком состоянии никогда не видела тоже. Мимо воли родилось глухое раздражение. Феликс, сволочь ты. Ты так всем нужен. И Джеку нужен, и Даветт. Джек так на тебя рассчитывал, ты же можешь лучше всех, а Джек один…

Одинокий. И уставший.

– Несчастный он тип, – пробормотал Джек.

– Кто?

– Феликс.

– Феликс? – изумленно спросила она. – С какой стати тебе жалеть его?

Джек криво и мрачно усмехнулся.

– А как его не жалеть? Черт возьми, он такой крутой, умный и по-своему очень сильный. Но все, что он может делать, – это стрелять. Но, мать его, он не хочет стрелять. Не хочет быть стрелком. То есть он не может делать вообще ничего.

– Джек, оттого жалости во мне уж точно не прибавится, – хмуро заметила Аннабель.

– Но разве ты не видишь? – ухмыляясь, спросил он. – Он же в ловушке. Черт возьми, он всегда был…

– Я вижу только то, что ты в ловушке, а этот… чертов юнец боится помочь тебе.

– Ну, моя леди, не надо так уж сурово, и это не просто испуг, хотя, кстати, пугаться в нашем деле очень разумно, но…

– Джек! Прекрати же защищать его! – крикнула она.

Он умолк, посмотрел на нее.

– Чем больше ты его защищаешь, тем меньше он мне нравится.

Он снова ухмыльнулся. И с какой стати ему лыбиться? У нее родилась не очень хорошая мысль.

– Джек, ты надеешься, что вампиры перестанут пугать его?

– О нет, вампиры всегда будут нагонять на него ужас.

– И в чем тогда дело?

– Раньше или позже они его достанут вконец и разозлят, – свирепо прошептал Джек Ворон.

Часть третья. Последние дни

Глава 21

Феликс крепко спал и поздно проснулся.

Он открыл глаза и уставился на гнусные потолочные панели, отлично подходившие к общей мотельной гнусности. Затем он поставил босые ноги на пол, сел и спросил себя – а что, если Даветт не захочет с ним?

В конце концов, у нее не осталось семьи, если не считать бродячего дядюшки Харлея, и Команда сделалась для нее всем. Она очень близка с Аннабель. Она любила и Джека, и большого Карла Джоплина, и Кота, и…

Эх, дерьмо.

Он исполнил утренний гигиенический ритуал, принял душ, уселся голый и мокрый на край кровати, закурил и спросил себя, что, собственно, он может дать ей.

– Прежде всего – остаться в живых! – тут же вслух пробормотал он.

Но прозвучало оно как-то не так. Верней, совсем не прозвучало.

Потому Феликс бросил думать об этом, раздавил окурок, надел чистое, собрал вещи, водрузил на журнальный столик.

И посмотрел на портупею с пистолетом.

Через секунду он будто помимо воли протянул руку, вытащил браунинг. Черт, и как же гладко, легко, естественно тот скользнул в ладонь. Как всякая чертова пушка, с которой довелось обращаться.

Он знал – или, по крайней мере, поверил в то, что такое умение – редкость. Большинство не ощущало такого сродства с оружием. Кто-то ненавидел, кто-то не желал замечать, а почти все чувствовали неловкость, бо́льшую ли, меньшую, но неловкость.