Вальс деревьев и неба

Когда он не работает, Винсент пишет письма. Растянувшись на его убогой кровати, я смотрю, как он усердно царапает листок. Он пишет, как рисует — лихорадочно, никогда не сдерживая порывов души, рискуя испортить глаза при свете колеблющейся свечи, рассказывает брату мельчайшие подробности того, как прошел день, как продвигаются картины — словно отчитывается перед самим собой и проясняет свои планы в живописи. Он же продает мои работы, — говорит он, — я обязан держать его в курсе. Он должен знать, что деньги, которые он мне дает, используются на дело и что я добросовестно работаю на наше общее благо. Он также рисует, как будто ему мало, что он проработал весь божий день: делает иллюстрации пером к своим письмам — куда более живые и выразительные, чем любые описания. Когда он заканчивает письмо брату, он переходит к письмам сестре и матери, которые остались дома, пишет друзьям-художникам, и они отвечают ему, рассказывают, не жалуясь, о своем скудном существовании: случайные подработки, крайняя нужда, накапливающиеся полотна, которые никто не покупает, словно они того не стоят, такое впечатление, будто сами они — донкихоты, кидающиеся на ветряные мельницы; они бодрятся, поддерживают друг друга, ведь однажды, и очень скоро, для них распахнется рай, слепые узрят свет, и в этот день они получат признание, все, и когда им воздадут должное, а их волшебную живопись наконец-то оценят, толстосумы купят их картины, деньги потекут рекой, и они смогут наконец обеспечить женам и детям счастливую жизнь, которой те более чем достойны за то, что так долго терпели постоянные лишения, бесконечные разочарования, уныние их жизни и презрение богачей. Между ними царит солидарность первых христиан, разделяющих явленное им слово, безоглядно убежденных в том, что их искусство восторжествует, это только вопрос времени, и эта уверенность — единственная их опора.

* * *

Письмо Винсента Эмилю Бернару, 19 апреля 1888 г.

"Есть много людей, особенно среди нашей братии, которые считают, что слово — это ничто. Неправда! Разве хорошо выразить вещь словами не так же интересно и трудно, как написать ее красками? Существует искусство линий и красок, но искусство слова не уступало и не уступает ему".

* * *

Он спал рядом со мной, спокойно дыша, его рука обнимала мою грудь, темная ночь защищала нас, я боялась задремать, боялась, что меня застанет занявшийся день. Я поднялась, Винсент проснулся: Куда ты, мое маленькое подсолнышко? Я сказала, что уже поздно, мне нужно возвращаться, он взял мою руку, поцеловал ее, притянул меня к себе, я прижала его голову к своему сердцу, он пытался меня задержать, я настояла, и он отпустил меня. Постоялый двор спал, деревня тоже, я боялась, что меня заметят, но не было ни одной живой души, и, когда я вернулась, в доме стояла тишина. Я легла в постель, сердце все еще колотилось, я знала, что в это самое мгновение Винсент думает обо мне, с той же силой, что и я о нем, и мы оба связаны всем, что объединяет тех, кто любит и отдается друг другу, бескорыстно и безвозвратно, только ради счастья, а еще потому, что такова их судьба.

* * *

Письмо Винсента к Тео, 28 июня 1890 г.

"Вчера и позавчера писал портрет м-ль Гаше за пианино, который, надеюсь, ты вскоре увидишь: платье розовое, стена в глубине зеленая с оранжевыми точками, ковер красный с зеленым, инструмент темно-фиолетовый. Формат — метр в высоту на полметра в ширину.

Я писал эту фигуру с большим удовольствием, но далась она мне нелегко. Д-р Гаше обещал, что уговорит дочь позировать мне еще раз — теперь уже за фисгармонией".

* * *