Валютный извозчик

— Сняли друзья. Местные о нем не знают. Здесь можно говорить.

Он включил телевизор. На экране появился Янаев, потом какой-то отставной военный начал высказываться в пользу ГКЧП. Кузякин выключил телевизор:

— Ничего у них не получится. Мы с тобой это знаем. Они все сами хотели сделать, а ничего не умеют. Даже стоящего переворота не могут совершить. Арестовать два десятка горлопанов не в силах! Одно хорошо, Горби — хана. Страшный человек этот Горби. И баба у него страшная.

Он вынул из холодильника две маленькие бутылки «Лоран Перье», два фужера, налил:

— Кейс так и не нашел?

— Нет.

— Продолжаешь искать?

— Продолжаю.

— Я слышал про него. Я знаю человека, который помог продать камни. Он говорит, что отвез Топалова в Амстердам, тот камни продал, потом сел в самолет и улетел.

Это совпадало с моими данными.

— Ты знаешь, что Топалова убили?

Это мне хорошо известно.

— Знаю.

— Обрати внимание, убили в Онфлере. И кейс не нашли.

Это уже новая для меня информация. И очень важная.

— Ты точно знаешь, что не нашли?

— Точно.

— Откуда это известно?

— Я искал «фельдмаршала». Помнишь, я тебе рассказывал про наркотик. Да ты и сам в курсе. Мои знакомые были уверены, что этот «фельдмаршал» у Топалова. Искали очень тщательно. Нету! Если бы кейс был у него, то его нашли бы.

— Понятно.

— Это тебе поможет?

Конечно, поможет. Я знал, что Топалов с кейсом куда-то уехал. Но теперь я знаю, что вернулся он в Онфлер без кейса.

— Поможет.

— Есть какие-нибудь идеи, где он мог его спрятать?

— Никаких. Как у тебя с «фельдмаршалом»?

— Почти порядок. Он попал к одним бандитам, те его продали шейхам. Но не весь. Кое-что я забрал. Как ты меня нашел? Продал посол?

— Продал, но не посол.

Кузякин достал из холодильника еще две маленькие бутылки «Лоран Перье», начал деловито открывать. Его лоб и те части щек, которые оставались без бороды, отливали темно-красной медью. «Чего он такой красный?

— подумал я. — От загара или не просыхает?»

— Ладно, скажу. Продал итальянский переводчик.

— Павлин?

— Павлин. Я на него поднажал.

— Хорошо поднажал? — Кузякин рассмеялся.

— Хорошо.

— Теперь это уже не секрет. Знаешь, что я делал в Монпелье?

— Нет.

— Монпелье — город, где сосредоточены лучшие медицинские кадры Франции. Да куда там Франции, всей Европы! Мы собирались закупить там медицинское оборудование. Перевели огромную сумму денег. И моя задача была вернуть эти деньги, но не тем, кто их отправил…

— А в банк «Люмме и Корпкс», — подсказал я.

— Верно.

— И кредит, о котором говорил посол, тоже пошел бы в этот банк?

— Именно так.

— И люди, с которыми я тебя встретил в ресторане, тоже связаны с этим банком?

— Нет. Совсем нет. Ты понимаешь, я приехал их убеждать совершить одну сделку, а они, оказывается, приехали меня убеждать. И чтобы меня подмазать, привезли мне девиц. Одинаковых, как карандаши. Но в постели одна — Марья-искусница, и какая! А две другие Василисы Прекрасные, и ничего больше.

Он положил руку мне на плечо:

— Старикашка, а тебе отсюда надо линять. Быстро-быстро! Брось ты этот кейс! Сейчас не до жиру.

— А куда? Дома, сам видишь, что творится! Что посоветуешь?

— Можно и так, и этак. Позвони мне домой в субботу. Где окажешься, оттуда позвони. Если меня не будет, скажи, как тебя найти. Деньги нужны?

— Вроде бы нет.

— Не стесняйся, старикан. Я тут, знаешь, хитрые компании создаю, деньжищ вокруг! И все безотчетные.

Он открыл бумажник, вытащил пачку стодолларовых купюр:

— Возьми пару-тройку, сгодятся. На первое время.

Я взял три купюры. Кузякин засунул бумажник в карман:

— Мы с тобой еще поработаем. На дизеле. Помнишь?

— Он захохотал и ткнул меня в бок.

Как не помнить! Эту кузякинскую частушку я хорошо знал: «Мы с приятелем вдвоем работали на дизеле…».

Я поднял стакан:

— Давай на прощание.

— Давай. И поверь, старикашка, я тебя действительно очень люблю. Знаешь, как было бы здорово поселиться вместе где-нибудь на Канарах, а? На всю оставшуюся жизнь.

59. Листьев

В отеле я мог спокойно рассуждать: девятого апреля Топалов получил кейс и оставался в Риме до семнадцатого. Что делал, не знаю; со слов Сосульки известно, что он был в художественном салоне.

Что он делал в Риме целую неделю с кейсом, полным необработанных алмазов? Это, конечно, не бриллианты, но и не морская галька. А он трусоват. Он побоялся бы держать их в гостинице и постарался бы поскорее от них избавиться. А если такой вариант? Седьмого он получил кейс — и сразу в Онфлер. Связался с Марком, тот помог ему продать камни и он вылетел… назад в Рим. Без камней, но с деньгами.

Здесь, в Риме, он припрятал кейс и спокойно вернулся в Онфлер.

Я включил телевизор. На экране портрет Электры и голос диктора:

— Назначена министром культуры.

Надо будет позвонить, поздравить.