Валиханов

Но если над Чоканом родители не были властны, то с женщиной, находящейся у Зейнеп в услужении, с женой бедняка из бывших тюленгутов, они могли сделать все, что им угодно. И этим способом поучить старшего сына уму-разуму. А то русские его совсем испортили.

Служанку и ее мужа отправили в аул одного из братьев Чингиса — Чепе. К тому самому, что хотел когда-то вырастить Чокана сильным и жестоким, презирающим людей. Чокан требовал женщину к себе — ему два раза было отказано. Кто-то сообщил Чокану, что несчастную собираются отравить. Чокан знал, что Чепе на это способен. Он заявил родителям, что примет меры для защиты этой женщины. Ишмурату Ибрагимову пришлось выступить в качестве посредника между сыном и отцом. Какую-то он носил от Чокана записку на большом листе, Чингис прочел ее и спрятал, не показав Ишмурату.

Тем временем старшие решили отправить женщину и ее мужа к Мусе Чорманову в Баян-Аул. Чокан объявил родителям, что не отпустит женщину, добьется объявления ее прежнего брака незаконным и женится на ней, не стесняясь никого и ничего. Это уже был вызов всем султанским родам — правнук великого Аблая женится на тюленгутке. Чокан прекрасно понимал, какие камни в него полетят, но не отступал. Он отстаивал лучшие традиции своего народа, запечатленные в легенде о Козы-Корпеше и Баян-слу. И знал, что перед классическим судом биев — под открытым небом, при большом стечении народа — он сможет доказать свою правоту.

Чингису донесли, что его старший сын собирается силой отбить находящуюся под стражей женщину. На виду у всего аула к юрте Чокана направился отцовский верный телохранитель.

— Ага-султан дал клятву, — сурово произнес верный слуга Чингиса, помнивший Чокана маленьким своевольным торе. — Если вы выйдете из своей юрты, чтоб уехать за служанкой, ага-султан не выпустит вас из аула живым.

Угроза не пустая. По казахским законам нарушение родительской воли всегда каралось как самое тяжкое преступление — вплоть до смертной казни.

Жакуп метался по аулу — от отца к брату, от брата к отцу. Он должен был во что бы то ни стало предотвратить кровопролитие. Жакуп, конечно, понимал, что старший брат защищает не только свое право жениться по собственному выбору. Чокан освобождает дочь Ахмета Джантюрина от брака по принуждению и дает возможность ему, Жакупу, соединиться с любимой девушкой. Сам Жакуп, воспитанный в старозаветном духе, никогда не решился бы на смелый протест, но сердцем он был на стороне Чокана. И ему удалось примирить обе стороны. Сошлись на том, что женщину увезет из аула Жакуп — и не к Мусе, а в Кокчетав. Чокан останется в отцовском ауле день или два и затем поедет в Кокчетав.

Фактически Чингису и вместе с ним всем старшим Валихановым пришлось признать свое поражение и отступить. Чокан понимал, что в глазах большинства народа его разрыв с отцом будет расценен как чудовищная неблагодарность. И — что еще хуже — как поступок не казахский. Поэтому он по приезде в Кокчетав обратился к указному мулле, и тот при многих свидетелях из почетнейших биев Кокчетавского округа развел эту женщину с мужем, который получил от Чокана — при тех же свидетелях — 200 рублей и лошадь. О том, что развод был совершен по закону, Чокан написал Гутковскому. Однако ни в письме Чокана, ни в воспоминаниях Ишмурата Ибрагимова не говорится о женитьбе Чокана по закону! — на бывшей служанке матери. Возможно, такое условие поставил ему отец, выпуская живым из аула.

Чокан поселился в Кокчетаве. Женщина — ее имя так никто и не назвал — жила некоторое время у Чокана в доме, но потом Чокан будто бы остался ею недоволен, и она уехала в аул его отца. Отъезд женщины в аул Чингиса наводит на догадку, что вся эта история была сотворена Чоканом, чтобы помочь Жакупу соединиться с любимой девушкой, а женщина, возможно, только таким путем могла освободиться от мужа.

Так или иначе, но Чокан и его отец вскоре после разлада были вынуждены если не примириться полностью, то объединиться против общего врага — Ердена Сандыбаева.

Сандыбаевы — Байгулы и Ерден — фигуры нового образца, казахские кулаки. Оба неграмотны, оба прохвосты. Ерден был не раз под судом, но вывернулся. У Сандыбаевых теснейшая дружба с хапугами, засевшими в омских канцеляриях, — с Кури, Ивашкевичем, Нестеровым и всеми прочими. К тому же Байгулы и Ерден пользуются покровительством нового генерал-губернатора Александра Осиповича Дюгамеля, хотя он взяток не берет. Дюгамель — деятель нового образца. И в этом качестве ему нет резона поддерживать аристократов Валихановых, и так слишком влиятельных и, следовательно, менее сговорчивых. Дюгамелю выгоднее вытащить из грязи Сандыбаевых, создать новый влиятельный клан, ему лично преданный. И это будут не какие-то возомнившие о себе полукиргизы-полуевропейцы, а натуральные киргизы, по-восточному льстивые и подобострастные.