Читаем Валиханов полностью

Деловые предложения киргиз-кайсака Валиханова профессору Бекетову таковы. Он хотел бы продать по 50 рублей за печатный лист заметки о Кашгаре. Он просит прислать барометр, психрометр и несколько термометров, чтобы вести наблюдения за климатом. Он сообщает, что собрал много сказок, эпических сказаний и песен, что начал для Географического общества статью о картах Средней Азии и что занимается изучением киргизских законов, которые имеют связь с уложением Чингисхана[118].

Тут следует отметить строчку об изучении законов — она свидетельствует, что Валиханов уже тогда начал собирать материалы для своей будущей «Записки о судебной реформе». Ведь он еще в Петербурге знал, что такая реформа будет осуществляться.

Вскоре из Сырымбета везут в Кокчетав на почту еще одно письмо.

«Генваря 14, 1862 г. Киргизская степь.

Любезный друг, Федор Михайлович.

Ты, верно, полагаешь, что я давно уже умер, а между тем я жив, и доказательством тому может послужить это письмо. Я до сих пор не писал тебе по разным уважительным причинам, которые будут теперь изложены. Во-первых, я сам думал в октябре быть в Петербурге, потом заболел и оставил это намерение до декабря. Так как здоровье мое и в декабре оказалось очень слабым, то я склонился на совет сибирских докторов зиму провести в степи, а теперь пришел и сам к тому заключению, что с моим здоровьем в Петербурге жить постоянно нельзя. Поэтому я хочу получить место консула в Кашгаре, а в противном случае выйти в отставку и служить у себя в Орде по выборам. В Кашгаре я бы стал получать хорошее содержание, климат хороший, может быть, здоровье мое поправилось бы. Если это не удастся, и в степи будет недурно. Буду заниматься хозяйством, торговлей, а в случае выбора народа буду честным чиновником и, вероятно, принесу своим родичам более пользы, чем их безграмотные и дикие султаны. Через год или два мы станем ездить в Петербург, проведем с добрыми друзьями несколько приятных месяцев, запасемся новыми книгами, новыми идеями и опять в Орду, к киргизам. Ведь это будет не совсем дурно, не правда ли, голубчик, Федя?»

В конце идут поклоны — Михаилу Михайловичу, Майкову, Полонскому, Страхову, просьба передать Николаю Курочкину, что ему Чокан собирается писать, просьба прислать фотографические карточки, просьба присылать «Время» и подписаться для Чокана на «Современник».

Но вот что странно в этом письме: «Следуя совету одного доктора сибирского, но человека достойного уважения (ты его не знаешь), я зарок дал ничего не делать, ничего не пишу, ничего не читаю, одним словом, не изнуряю умственных способностей — в этом заключается мое лечение и от этого происходит моя скука».

Эти строки не согласуются с тем, что писал Чокан Бекетову о своих научных планах. И что за сибирский доктор взял с Чокана зарок не писать и не читать? В России такой запрет накладывают не доктора.

К сожалению, утеряны письма, которые Чокану в Орду писал Достоевский. Ни единого не сохранилось. А что писал — это ясно из ответов Валиханова и Достоевскому и Майкову.

Его мечта поехать консулом в Кашгар оказалась несбыточной. В некоторых биографиях Валиханова говорится, что ему отказали в назначении консулом по причине политической неблагонадежности. Это не так. Попытки России открыть в Кашгаре консульство и факторию закончились безуспешно.

А дома, с родней отношения все больше и больше обострялись. Отец заявил во всеуслышание, что не намерен более воспитывать своих детей по-европейски.

— Они портятся, — говорил Чингис своим братьям и другим валиханидам, — перенимают у русских плохие привычки, забывают народные обычаи, перестают уважать старших.

— Чоканым, — Зейпеп усаживала его рядом, — дурной человек с почетного места стремится к двери, а хороший от двери стремится на почетное место. Думала ли я, что выращу дурного сына, что молоко мое потрачено напрасно… Тебе уже двадцать шесть лет…

Это действительно редкое — и позорное — для Степи дело. Молодой султан, сын уважаемого Чингиса отказывается ехать за просватанной ему дочерью Ахмета Джантюрина. Уж не болен ли? А может, другая причина?

В ауле старшего султана есть кому подсмотреть и подслушать.

По утрам мать отправляла к нему свою служанку с чашкой кумыса. Другие служанки не замедлили донести матери Чокана, что эта женщина слишком долго задерживается в юрте молодого торе. Зейнеп запретила ей бывать у Чокана, и на следующее утро ему принесла кумыс старуха. Он разозлился и отослал старуху к султанше:

— Скажи матери, чтобы кушанье посылала с прежней женщиной.

Но Зейнеп не собиралась уступать прихотям сына.

Тогда Чокан объявил родителям, что все равно не женится на дочери Ахмета Джантюрина. Ему известно, что эта девушка любит Жакупа, а Жакуп любит ее. Чингис и Зейнеп растерялись. Они не могли насильно женить своего старшего сына прежде всего потому, что он не находился от них в прямой зависимости. Он не Жакуп, приглядывающий за отцовскими стадами и отцовскими работниками. Он — штабс-ротмистр кавалерии и находится на государственной службе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии