Валентин Понтифик

Миллилейн яростно вонзила зубы в сосиску, будто опасалась, что кто-нибудь сейчас вырвет еду у нее из рук. Сосиска оказалась восхитительно вкусной – острая, сочная. Она вдруг поймала себя на том, что гадает, из какого же мяса сделан фарш, и решила, что, пожалуй, лучше этого не знать. Не только Кристофону могла прийти в голову мысль об охоте на мелких зверушек в парке.

Она отхлебнула пива и только вознамерилась снова поднести шпажку с сосисками ко рту, как услышала:

– Миллилейн!

Она удивленно вскинула голову.

– Кристофон!

– Так и думал, что найду тебя здесь. Я закрыл лавку и пошел посмотреть, куда ломанулась вся эта толпа.

– Неожиданно откуда-то взялся разносчик с сосисками. Как будто наколдовал кто.

– А-а, понятно.

Он не отрывал взгляда от половины сосиски, которую она держала в руке.

Миллилейн заставила себя улыбнуться.

– Прости, Крис. Хочешь откусить?

– Только кусочек. Полагаю, в очередь становиться бессмысленно.

– Да, наверняка все кончится с минуты на минуту. – Не без труда преодолев жадность, она вручила мужу шпажку и, не найдя в себе силы отвести взгляд, смотрела, как он откусил около пары дюймов. Когда же он честно вернул ей оставшееся, она ощутила большое облегчение, отравленное капелькой стыда.

– Клянусь Владычицей, вкусно!

– Еще бы им быть невкусными! По пять крон пара.

– Пять…

– Крис, я ничего не могла с собой поделать. Уловив этот запах, я потеряла голову, как дикий зверь, и кинулась в очередь. Я толкалась и дралась. Наверное, я заплатила бы любые деньги, какие он потребовал бы. О, Крис, мне так неловко!

– Не переживай. В конце концов, на что еще деньги тратить-то? Кроме того, скоро положение изменится. Ты слышала последнюю новость?

– Какую новость?

– О новом коронале! Он будет здесь с минуты на минуту. Прямо сейчас переправляется по Кинторскому мосту.

– Значит, лорд Валентин уже стал понтификом? – немного оторопев, спросила Миллилейн.

Кристофон мотнул головой.

– Все, нет больше Валентина. Говорят, он пропал – то ли метаморфы его украли, то ли еще что. Во всяком случае, час назад объявили, что короналем стал Семпетурн.

– Семпетурн? Проповедник?

– Он самый. Минувшей ночью он приехал в Кинтор. Мэр его поддержал, а герцог вроде бы сбежал в Ни-мойю.

– Крис, но как такое может быть? Не может же человек просто взять и объявить себя короналем! Он должен быть избран, получить благословение, должен прийти с Замковой горы…

– Ну да, мы привыкли считать, будто так должно быть. Но нынче другие времена. Семпетурн – человек из народа. Именно такой нам сейчас нужен. Он-то разберется, как вернуть благосклонность Божества.

Она уставилась на мужа, не веря своим ушам, совершенно забыв о сосиске, которую держала в руке.

– Но ведь это невозможно. Безумие какое-то. Лорд Валентин наш законный, помазанный корональ. Он…

– Семпетурн говорит, что как раз не законный, что вся история насчет подмененного тела это чушь и что беды и голод ниспосланы нам в наказание за грехи самозванца. И что спастись мы можем, только низложив фальшивого короналя и передать трон тому, кто вернет нас на праведный путь.

– И Семпетурн утверждает, что это именно он, и поэтому мы должны принять его и поклониться ему, и…

– А вот и он! – перебил ее Кристофон.

Он раскраснелся, глаза сверкали незнакомым блеском. Пожалуй, Миллилейн еще не случалось видеть мужа в таком возбуждении. Можно было подумать, что у него приступ лихорадки. Ее саму кинуло в жар, она совершенно растерялась и не понимала, как такое может быть. Этот мелкий краснорожий демагог усядется в кресло Конфалюма? Нет, это не укладывалось у нее в мыслях. Все равно что объявить красное зеленым или заявить, что с нынешнего дня вода потечет в гору.

Внезапно грянула резкая музыка. По мосту прошествовал на эспланаду оркестр; все музыканты были облачены в зеленые с золотом костюмы с эмблемами короналя – пылающей звездой. Затем прошли мэр и другие городские чиновники и, наконец, появился большой богато украшенный открытый паланкин, в котором, улыбаясь и с удовольствием внимая аплодисментам огромной толпы, следовавшей за ним из Горячего Кинтора, предместья, лежащего по ту сторону моста, восседал невысокий мужчина цветущего вида с густой непослушной темной шевелюрой.

– Семпетурн! – взревела толпа. – Семпетурн! Да здравствует лорд Семпетурн!

– Да здравствует лорд Семпетурн! – взревел Кристофон.

«Мне все это снится, – думала Миллилейн. – Это какое-то жуткое послание, которое я не в состоянии понять».

– Семпетурн! Лорд Семпетурн!