Вахтангов (1-е издание)

Новый совет в студии Евгения Богратионовича просуществовал недолго. Своим творческим знаменем он выбрал новую пьесу П. Антокольского «Кот в сапогах» (или «Обручение во сне»). Это была символическая сказка, в ней действовали Пьеро, его приятель Кот в сапогах, цирковая танцовщица Эстрелла и даже сама Судьба — в лице доктора Брама. Тут причудливо сплетались загадочная фантастика в духе Э.-Т.-А. Гофмана и отзвуки поэзии А. Блока. Расплести же манящую некоторых студийцев таинственность сказки, чтобы добраться до ее смысла, вряд ли мог бы и сам автор… Режиссировал Ю. А. Завадский. Постановка была осуществлена, но только усилила внутреннюю борьбу в студии. Борьба закончилась уходом главарей нового совета с группой актеров, — многих уже навсегда. Ушли двенадцать человек. Как много было потрачено Евгением Богратионовичем сил на то, чтобы их вырастить и удержать! Студия освободилась вместе с тем и от нескольких людей, тянувших ее на реакционные общественные и художественные позиции, но вышла из борьбы обессиленная. Осталось пять студийных «стариков» с малоподготовленной молодежью.

Для возрождения студии оставшемуся маленькому коллективу нужна была новая творческая программа, новые принципы объединения и даже новая этика. Освободившиеся от междоусобной борьбы, студийцы были полны энергии, у них созревали смелые замыслы, вроде постановки «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»), народной революционной драмы Лопе де Вега. Но для любого серьезного начинания нужно было собрать новую армию — достаточно сильную труппу. Теперь речь может идти только о созданий театра, а не замкнутой школы, — студийцы уже сознают, что настоящее искусство театра рождается только при активной встрече с массовым зрителем.

Революция перевернула и укрепила, их мироощущение. Кончился детский, «мансуровский» период студии. Их тянет действовать, а не играть в эстетические игрушки, тянет выйти со своим искусством поскорее к народу, на площадь, «на улицу».

Евгений Богратионович с интересом наблюдает, как его ученики становятся на ноги, и предоставляет им действовать самостоятельно.

— Победите меня еще немного, — говорит он, когда они горячо обещают ему организовать театр.

Летом 1919 года, по просьбе К. С. Станиславского, Евгений Богратионович занимается с возникшей 2-й студией МХТ, где ставит толстовскую «Сказку об Иване-дураке». Коллектив 2-й студии поселился на лето в деревне Шишкеево Пензенской губернии. Репетируют на лоне природы, среди зелени, деревьев. Здесь пахнет мятой, тополями и медовым цветом лип. Давно уже Евгения Богратионовича не видели таким жизнерадостным, бодрым, готовым каждую минуту шутить и веселиться. Словно он стряхнул с себя какую-то тяжесть, поздоровел, помолодел, празднует свое освобождение и наступившие дни новой жизни. 2-я студия задумала поставить также «Снегурочку» А. Н. Островского. Вахтангов помогает А. А. Орочко найти образ Весны. Он сажает ее на одной стороне деревенского базара, артиста, исполняющего Мороза, — на другой стороне и заставляет их перекликаться.

— Чтобы голос был открытый, свободный! Чтобы была ширь!..

Он высмеивает прежние комнатные и натуралистические увлечения:

— А как она — Весна — завтракает, как она кушает, этого я не знаю, это мне неизвестно.

В Шишкееве Евгений Богратионович живет с семьей. По воскресеньям Надежда Михайловна приглашает артистов на чашку чая. Это торжественные «файф о'клок». Всю неделю артисты ходят босые, в сарафанах и майках. А на седьмой день недели — так было заведено — должны являться в лучших туалетах, в кружевах и «смокингах», со своими чашками. Вечером на площади Евгений Богратионович устраивает «бега» с тотализатором. Бегают взапуски; Баталов, Станицын, Вербицкий, Калужский, Гузеев, Толчанов и деревенские мальчишки. Когда темнеет и появляются первые звезды, актеры запевают песни и играют с девушками и парнями Шишкеева в горелки.

«Сказку об Иване-дураке» Вахтангов не довел до конца. Он чувствует, что в разгар гражданской войны толстовское непротивление совсем не отвечает требованиям жизни. Поэтому «Сказка» перестает интересовать его.

Тем временем усилия оставшихся «мансуровцев» привели к созданию нового коллектива. В него влились наиболее талантливые и упорные молодые актеры из других распавшихся студий (Мамоновская студия, студия Гунста, прекратившая свое существование со смертью руководителя). Это уже убежденные вахтанговцы (сам Евгений Богратионович со своими учениками преподавал раньше в этих студиях), их сближают общие театральные взгляды и желание не порывать связи со своим учителем. Среди них О. Ф. Глазунов, И. С. Толчанов и другие.