Вадбольский – 3

Благодаря размерам, он в стелс-режиме прошмыгивал в раскрытые форточки, сканировал и передавал все сведения Мате Хари, та часть обрабатывала сама, часть сбрасывала в зеттафлопник. Я уже точно знаю где что лежит и как стоит, в первую очередь запомнил количество охраны, их местоположение, и чем вооружены.

Надо сказать, Шершень оборудовал себе место в самом центре своих владений, а сам дом больше похож на крепость. Массивный, трехэтажный, окна первого этажа забраны решетками из толстых металлических прутьев, второй этаж прикрыт ставнями из толстых досок, лишь на третьем окна без заграждений, но плотно закрыты: снаружи холодно и мерзко.

Днём охрана только у входа в квартал, а ночью ещё и по человеку у двух складов, хотя под товары отданы четыре просторных сарая. Плюс один охранник обычно дежурит на ступеньках крыльца здания, где на третьем этаже располагается сам Шершень.

Я собрал всю гвардию, их у меня пятеро, Василий хотел было кого-то оставить на страже, я отмахнулся.

— Нам же дали время до завтрашнего дня?.. Уверен, завтра и будут решать, что с нами делать.

— А что будем делать мы?

— Вот сейчас и распланируем, — ответил я.

На самом деле распланировал уже давно, осталось только рассказать что и как сделаем. Все сгрудились у стола, где я на листке бумаги нарисовал дом Шершня, посты охраны, склады, жильё для охранников, а также стрелками наметил, откуда и как подходить.

— Сначала я…

Василий тут же возразил:

— Почему? Мы все воевали, у нас опыт…

Я прервал:

— Будь у нас армия, я бы сидел на высоком холме и смотрел, как полки и дивизии идут в атаку. Но у нас не армия, пока что. Я зайду первым, а вы только по сигналу.

Они переглянулись, Василий спросил угрюмо:

— Что за сигнал?

Я сдвинул плечами.

— Не знаю пока. Либо там начнется пожар, либо из ворот выскочат с весёлыми криками «Нас убивают, спасите!»

Он усмехнулся, в глазах скепсис, но сказал коротко:

— Вы командир.

— Сам удивляюсь, — ответил я. — Я — и командир?.. Где Иван?.. Иван, командир зовет!

Слово «командир» они понимают лучше, чем «барин» или «его благородие». Пока искали Ивана, я прокручивал в мозгу новый вариант, как одним элегантным движением избавиться от этого грёбаного чиновника по попечительству, а также от этой петербургской семьи Вадбольских, даже не представляю, чего хотят на самом деле. Капиталами не владею, чтобы наложить лапу, да и вроде бы он может только контролировать мои расходы, как несовершеннолетнего, но не в его власти взять из моих денег ни рубля… Хотя это напрямую не может, но в законах всегда найдутся лазейки, к тому же есть возможность нанять изворотливых юристов. Если ещё не нанял.

Иван бегом прибежал со двора, в руке гаечный ключ, явно возился с нашим стареньким автомобилем.

— Ваше благородие?

— Иван, — сказал я, — готовь бандероль для моих родителей. А я напишу им очень убедительное письмо.

Вряд ли им захочется покидать своё насиженное место, пусть и уже почти разрушенное временем, но оба полагают, что их век тоже заканчивается, так что всё путём, ничего менять не нужно.

Я сделал в письме упор на то, что нужна их помощь, без них бесправен, а до восемнадцати лет ещё полтора года, меня тут в бараний рог скручивают, жилы тянут, выжимают досуха, а за ними был бы как за каменной стеной, никто не посмеет навязывать попечительство при живых и дееспособных родителях.

— Отправишь курьерской, — велел я. — Пусть дороже, но нам важно, чтобы письмо дошло побыстрее! Да-да, семья — великая сила!

Работа в хозяйстве Шершня кипит, товар завозят в склады, что-то грузят на телеги, поздно вечером он принял пару хорошо одетых людей, совсем не бандитской наружности, говорил с ними недолго, уехали на дорогом автомобиле.

Людей с оружием больше не стало, все ещё надеется, что соберу ещё ценное и убегу. А если нет, всегда успеет призвать боевиков со стороны, ясненько, переплачивать не хочет.

В полночь я с сильно стучащим сердцем велел тихо:

— Выдвигаемся. Действуем по плану. Займите позиции и ждите сигнала.

Один за другим они исчезли в ночи, подбираясь к контролируемому бандой Шершня конгломерату зданий.

Сначала часовых. Хотя какие там часовые, простая охрана. Моя гвардия из пяти человек — сильные и отважные воины, но привыкли сражаться с противником лицом к лицу, здесь ещё не в ходу диверсионные отряды, лазутчики и прочие, которых не берут в плен, а расстреливают на месте.

Из меня тоже диверсант, как из говна пуля, но я хоть знаю, что это и как надо действовать.

Скрадываясь, передвигаясь в тени, я прокрался на территорию Шершня. Навстречу идет охранник, за спиной винтовка, выражение недовольной морды говорит, что остаток ночи лучше проведёт у кого-то из баб, а Шершню скажет, что всю ночь бдил, охраняя его добро.

Не проведешь, сказал я злобно, ты не тот путь выбрал, бандит…

Он прошёл в шаге от меня, не заметив затаившегося в тени. Я коротко взмахнул рукой, остриё длинного ножа пробило висок, словно хрустнул молодой лед на луже.

Без звука он опустился на землю, я подхватил в падении и упрятал в тени. Это не человек, напомнил я себе, а единица живой силы противника.