Вадбольский – 2

Я увидел среди вбежавших Толбухина и Равенсвуда, поднялся во весь рост и помахал рукой.

Оба с радостными лицами поспешили в мою сторону, плюхнулись на скамью справа и слева. Половой сразу же поспешил к нам, быстро поставил перед обоими те блюда, что они заказывали последнюю неделю, наконец-то определившись с предпочтениями.

— Соскучился, — сообщил я. — Не знаю, почему.

В самом деле чувствую с ними легко и свободно, сам не знаю, как у меня вырвалось:

— Эдгар, может, как-нибудь споешь нам с Федором? Толбухин будут счастлив.

Он дёрнулся.

— Ты чего?

Я сказал поспешно:

— Извини, мне всё почему-то кажется, что ты поешь очень даже хорошо.

Его глаза сузились, а голос стал холодным:

— Баронет, мне кажется, ты нарываешься на ссору.

Я поспешно выставил перед собой ладони.

— Прости, прости! Я в умении петь не вижу абсолютно никакого позора. И уверен, что актеров в конце концов перестанут хоронить за оградой кладбища. Красивый голос — это щасте! А у тебя он такой, что женщины млеют. Это твой козырь, пользуйся!

Он смотрел с подозрением, но я говорю так искренне, что наконец расслабился, буркнул:

— Странный ты, Вадбольский.

Толбухин поддержал:

— Ещё какой!.. И ни разу с нами в бордель не сходил.

— Запрещено Уставом Академии, — напомнил я.

Он отмахнулся.

— Зато в кафешантан можно. А там у них есть отдельные номера… Ах да, я тебе уже говорил! Сходим?

Равенсвуд посмотрел на нас даже не с укором, а свысока, как на существ, не знающих радостей выше, чем простейшие плотские.

— Не смотрите на меня так. Я не ходил и не пойду. У меня возлюбленная по имени Лючия. Я дружен с её старшим братом, владетельным лордом Генрихом Аштоном, в его замке меня принимают как родного сына, меня обожает Норманн, начальник стражи замка, а местный пастор Раймонд Бидебенд, наставник Лючии, заранее благословил на брак…

— О, — сказал я, — мне нравится его могучий бас. Редкий голос!

Он вздрогнул, посмотрел на меня внимательно.

— Вы его знаете?

— Догадался, — ответил я поспешно, — имя звучит! Хотя его чаще зовут Раймондо?

Он посмотрел уже с подозрением.

— Только в замке и только самые близкие…

Я отмахнулся, сказал как можно беспечнее:

— Неважно, Толбухин уже понял, в бордель тебя не затащить. Когда на родине ждет красивая и чистая невеста… эх, нам такое даже представить трудно. Не всем так повезло, как тебе, Эдгар!

Лицо его снова смягчилось, сказал светло и чисто:

— Да, это моё счастье и моё светлое будущее.

Я промолчал. Вдруг здесь и в самом деле будет?

Толбухин спросил заинтересованно:

— А ты чего здесь? Вроде бы сумел увильнуть от всех лекций? Только на сессии обязан?

— Точно, — согласился я. — Кстати, во мне начала пробуждаться эта… ну, магия. Потому и пришел. Где тут проверяют? Насколько помню, у нас из-за малости магов нет для них отдельного корпуса.

Оба едва не выронили вилки, Толбухин переспросил:

— Ты?.. Маг?.. Бу-га-га… Что, серьёзно?.. Вот уж на кого меньше всего бы подумал!.. Если не шутишь, то перво-наперво нужно заказать магический браслет!.. Будешь щеголять им, все барышни твои!.. А родители станут подсовывать дочек, такие женихи нарасхват!

Я пробормотал:

— Магический браслет?

Он всплеснул руками.

— Не знаешь? Ну что за люди в Сибири?.. Его может получить только маг. Отмечает сколько магии в тебе, какой у тебя ранг! Это очень престижно появиться с таким!..

Хорошее дело, подумал я, а то и сам не знаю, что во мне и сколько. С другой стороны, не в моих интересах привлекать внимание. И так уже частыми рейдами в Щели интересуются, начиная от Анрыла и заканчивая Горчаковым.

Конечно, в Щели ходить не перестану, но сделаем иначе… Скажем, пусть ходит Джамал, это моё второе «я», которым встречал Громова и требовал выкуп. Мне важна добыча, а не слава, а когда Джамал передаст лут мне, а я буду приносить его домой слишком часто, моя гвардия, давшая Клятву Крови, ни словом не обмолвится посторонним.

С браслетом же, гм… нужно посмотреть, на что в самом деле способен. Если что, выброшу, мол, монстры сорвали и слопали. А новый никак вот не закажу.

Со двора донесся настойчивый звонок, напоминающий, что перерыв на обед кончился, пора на занятия. Эдгар и Федор подорвались с мест, уже вышколенные курсанты, особенно Равенсвуд, заторопились на выход.

Я потопал следом, во дворе увидел Андрея Морозова, преподавателя фехтования. Высокий и весь из себя подчеркнуто молодцеватый, словно идёт в лезгинке, он ухватил меня ещё издали цепким взглядом, стиснул так, что я ощутил его железные ладони на моих плечах.

— Вадбольский! — голос его прозвучал четко и мужественно, словно поднимает бойцов в атаку. — Наслышан о твоих подвигах в Щелях!..

Я пробормотал в замешательстве:

— Да какие там подвиги… Так, подработка после занятий.

Он хохотнул, показывая белые крепкие зубы.

— Подработка?

— Ну да, — пояснил я, — одни подрабатывают официантами, посудомоями, а я вот собирая всякое разное в Щелях.

Он расхохотался.

— Хорошо сказано. Ты боец, каких здесь мало. Когда на воинский факультет?