Вадбольский – 2

— Зря ты, Вася, — сказал я усталым голосом, — ну ладно, мы оба выбрали этот путь, как сказал Гомер…

Он попытался напасть в лоб, я легко зарубил первым же ударом, двое отставших облизнулись и начали обходить с обеих сторон, словно настоящие волки, а не ящеры, которым думать ещё рано.

— Ребята, — сказал я, — лучше бы вы вернулись…

Они бросились разом, словно сговорились, но вряд ли, чего это я жду от пресмыкающихся, отодвинулся на всякий случай, махнул мечом раз, махнул два… нет, пришлось и в третий раз, но и эти рухнули, оба почти переполовиненные.

Кристалл отыскал только в одном из троих, но и то хорошо, раздавил зубами, по телу хлынула горячая и удивительная волна, которую ни с чем не спутаешь, здесь и бодрость, и наслаждение, и восторг от понимания, что становишься сильнее.

Я посмотрел по сторонам, пока никого, сел прямо на горячий песок и погрузился как мыслью, так и ощущениями в эту странную мощь в своем теле. Уже удаётся как-то воздействовать, чувство странное, как будто усилием воли направляю волну густой горячей крови из груди в руки… да, именно в руки, это получается легче всего. Наверное, потому что руки у нас основное, что и сделало нас человеками, а ноги, что ноги, ноги это просто ноги, у всех ноги.

Где-то через полчаса титанических усилий, когда научился уже без задержки дыхания и натужного пыхтения наполнять ладони магией так, что горят, как в огне, начал пробовать, что ещё могу с такой вот пока что непонятной мощью.

Ну, первое, что в самом деле странная мощь. Не хочу пробовать, но верю, что при удаче смогу пробить кулаком стену, при этом не повредив даже кожу на костяшках.

Что-то ещё могу, но это потом. К счастью, я велел дрону показать не фильм, а сериал, так что в любом случае вернусь раньше, чем закончится. Но затягивать с возвращением не стоит, причем не особенно показывая, насколько я крут, пока что это не в моих интересах.

Но начал я хорошо. Надо чаще бывать в Щелях. Простых и сложных. И даже в тех особо сложных, куда ходят особые имперские отряды, заточенные специально под такие рейды.

Именно в самих Щелях, где магией пропитано всё, проще всего взращивать силу. Я сожрал за это время штук двадцать кристаллов, тело снова наливается силой, одновременно я чувствую, как крепнет и нечто иное, к чему я почти получил доступ.

Возвращаясь к пещере, где оставил женщин, наткнулся на десяток хищных ящеров, что напали на стадо жукоподобных травоядных, те валят сочные стволы хвощей и грызут, как зайцы поедают морковку.

Хищные, пусть ростом не выше, чем мне до пояса, оказались опасными противниками: сперва плюются кислотой, потом подхватывают искалеченную добычу и утаскивают в норы.

Я видел, как один прожёг кислотой хитиновый панцирь жукозавра в районе головогруди, и пока тот крутился на месте, стараясь как-то уйти от разъедающей боли, второй ящер подхватил добычу, чьи страшные жвалы бессильно щелкают в воздухе, и быстро-быстро упёр в щель.

— Ну наконец-то, — сказал я, — а то ношу, а не пользуюсь…

Десять бросков топориков — десять трупов. Машинный расчет зеттафплотника и мои подключенные к общей системе нервы дают стопроцентную попадаемость.

Дальше понёсся бегом, а когда подбежал ко входу в нужную пещеру, душа в страхе сжалась в комок, донесся запах множества звериных тел, многоголосый вой.

Вбежал, от сердца отлегло: вместо сотен злобных тварей в пещере осталось не больше двух десятков, остальные то ли ушли исследовать новые места, то ли погибли в этом побоище, когда местные дрались с пришлыми.

Кто из них остался, разбираться некогда. Самые неистовые пытаются лезть на выступ, срываются, на противоположной стене пещеры заканчивается грандиозная битва английской эскадры с Непобедимой Армадой Испании, а на вершине уступа скорчились, тесно прижатые друг к другу, четыре женские фигурки.

Я вздохнул, последний бой он трудный самый, взвинтил скорость до предела, звери не сразу поняли, что кто-то быстро истребляет их со спины, заревели, начали оборачиваться, а я бросал и бросал топорики, пока не кончились, а потом на остатках сил бил, рубил, повергал, а когда вонзил меч в грудь последнего, ощутил, что нет сил даже вытащить из трупа.

Опустился, на каменный пол, сердце не стучит, а жалко трепыхается, жар затопил тело так, словно вместо крови течет расплавленное золото.

— Х-хватит… — прохрипел я, — женщины… в беде…

Карабкаться на отвесную скалу задача почти непосильная для человека, у которого руки и ноги уже и так трясутся. Казалось, цепляюсь за такие выступы, что и муха не удержится, как только девушки, совсем не скалолазки, взобрались.

На последнем издыхании ухватился за крайний выступ, с трудом воздел себя на трясущихся руках и перевалился на ровную площадку.