Вадбольский – 2

В Академии всё по-прежнему, Равенсвуд и Толбухин как свежие огурчики, хотя Толбухин похвастал, что побывал за стеной Академии и попробовал хорошего вина.

— А где деньги взял? — спросил я.

Он кивнул в сторону Равенсвуда.

— Тевтон одолжил. Они скупые, но расчетливые. Я обещал вернуть с процентами, хотя говорит, что не в долг, а просто по дружбе. Но какая может быть дружба с немцем?

Равенсвуд криво усмехнулся, уже привыкает к такой манере

— У тебя новый меч, — заметил он. — Толбухин вон вкладывается в новый мундир, а ты?

— Человек, — сказал я наставительно, — только тогда стал человеком, когда выковал первый меч!

Он проговорил с подозрением:

— Что, уже слыхали про странную работу одного англичанина… как его, Чарльз Дарвин?

— Даже читал, — подтвердил я. — И он не англичанин.

— А кто?

— Учёный, — ответил я с достоинством.

Он покачал головой.

— А как же матушка церковь? И её учение, что человека создал Господь?

— А там всё сходится, — сказал я оптимистично, — не забивай голову. Господь создал человека, а когда увидел, что тот лежит под деревом и только жрёт, выгнал и велел работать по теории Дарвина.

— По гипотезе, — уточнил он. — Сам Дарвин называет её гипотезой, чтобы не оскорбить церковь столь наглым утверждением. Ох, уже звонок!.. Побежали, опоздавших обещают штрафовать.

Первые лекции, как обычно, по Закону Божьему, преподаватель вдохновленно рассказывает о Блаженном Августине, щедро цитируя его «О свободе воли», «О благодати и свободном решении», но я послал слушать летучую мышку, а сам вышел во двор, с удовольствием вдохнул прохладный осенний воздух.

Во дворе пусто, только из соседнего корпуса, где обучаются дипломатии и международным отношениям сынки высокопоставленных чиновников, вышел Горчаков, увидел меня, помахал рукой.

Я пошёл навстречу, он окинул меня испытующим взглядом с головы до ног.

— Тоже освобождён? Куда собрался?

— Дела в городе, — ответил я неопределенно.

— Интересно, — сказал он медленно, — все курсанты стараются обзавестись дорогими костюмами, чтобы выглядеть старше и солиднее, а ты, Вадбольский, и в городе предпочитаешь казенный мундир?

— Этикет, — буркнул я.

— Что? — переспросил он. — При чем тут этикет?

— Ты говорил, — напомнил я, — в любом костюме нижняя пуговица всегда остаётся расстёгнутой. Так вот в военной форме всегда застёгивается, и внешний вид не портит. Разве не красота?

— Так ты из-за пуговицы, — уточнил он, — или зачем-то хочешь выглядеть юным мальчиком?

— А угадай, — ответил я и добавил заговорщицки: — Хочешь выглядеть элегантно — не отращивай пузо, все пуговицы будут на месте.

Он отмахнулся, напомнил очень серьезно:

— Не забудь, в выходные к Шемякам!

— Но не в эти!

В нашем домике на улице князя Бетховена я вытащил из-под кровати мешок, в котором оставил деньги из сейфа Глебова на текущие расходы, перебросил пачку в свой вещмешок, остальное снова запрятал, а с этими вышел к Ивану.

— Как у нас с расходами?

Он сдвинул плечами.

— Уже есть доход, торговля идёт, начинаем расширяться.

Я вытащил из мешка приготовленные деньги, бухнул ему на стол.

— Это на расширение. И охрану.

Он охнул, отшатнулся.

— Ваша милость! Откуда?

— А я пролетарий, — ответил я. — Грабь награбленное!.. Экспроприируй. Коба тоже красиво и благородно с грабежа поездов начинал. А потом принял Россию с сохой… В общем, будем укрепляться.

Иван сказал с готовностью:

— Давно хотел сказать, ваше благородие. Те парни не успокоятся, в другой раз придут ребята покрепче. И будет их больше.

Я перевел взгляд на Василия, тот мрачно пробасил:

— Я эти банды знаю. Теперь не отступят, чтобы авторитет перед другими не ронять.

— Тоже так думаю, — ответил я со вздохом. — Нам только этого не хватало. И что ты предлагаешь? Вы же с Иваном что-то продумали?

Он посмотрел на Ивана, тот кивнул, Василий повернулся ко мне.

— Вроде бы начали хорошо зарабатывать, раз и воры заинтересовались. Может, пора нанять ещё одного-двух для охраны?

Я подумал, покачал головой.

— У нас много секретов, сам видишь. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, как готовить наши настойки и отвары. Нам тогда крах и крышка.

Василий сказал с готовностью:

— Знаю многих в отставке и на пенсии, кто пойдет с радостью… Я с ними вчера общался.

— Нет, — отрубил я. — Чем больше людей, тем больше риск. Кого-то могут перекупить, кого-то чем-то сманить… Нет, пока нет. Разве что Клятва Крови? Но кто пойдет?

Оба задумались, наконец Василий проговорил нерешительно:

— Я поговорю. Есть такие, терять нечего.

Часть желёз из последней партии триподов я вырезал, руководствуясь инструкцией зеттафлопника, потащил домой, пора приготовить очень мощное средство регенерации, даже мне пригодится, никогда не бывает лишней.

В доме один Василий, сообщил, что Иван в лавке, товар идёт на ура, тут же добавил:

— Трое согласились на Клятву Крови.

— Ого, — сказал я. — Уже переговорил? Что такое особенное пообещал?

Он чуть смутился, отвел взгляд.

— Да ничего… Просто посмотрели на меня и… решили.

— Я у тебя Клятву Крови не брал, — напомнил я.

— Я готов, — ответил он просто. — Ну, а им это я поставил первым условием. Позвать?

Я вздохнул, махнул рукой.

— Зови. Где они?