Ваал. Неисповедимый путь

— Возможно, ты прав. Но тогда что представляет собой правильный тест? Ты можешь предложить хоть один? Видишь ли, парапсихология — и изучение жизни после смерти в особенности — очень хитрое предприятие. Это неоперившаяся наука, новая граница познания. Мы применяем тесты, но они сами нуждаются в проверке. Мы изо дня в день пытаемся доказать, что мы серьезные ученые, но большинство серьезных ученых не хотят слышать о наших находках. — Она закрыла папку. — К сожалению, мы ничего не нашли. Никаких доказательств жизни после смерти, никаких доказательств загробного существования... ничего. Но люди все приходят и приходят к нам со вздохами о дискарнатах. Они приходят с вещими снами, с неожиданно обретенной способностью говорить на иностранных языках либо играть на музыкальных инструментах, которые они видят в первый раз в жизни. Я видела людей, которые, впав в состояние, похожее на транс, начинали писать другим почерком. Я слышала о маленькой девочке, которая, тоже в трансе, говорила голосом мужчины. Что это значит? Просто то, что мы достигли границы неизвестного и не можем понять, что лежит впереди.

Доктор Хиллберн сняла очки и потерла глаза. Внезапно она почувствовала страшную усталость. Ведь она так надеялась, что этот парень из Алабамы именно тот, кого она искала.

— Прости меня, — сказала она. — Я не разуверилась в том, что ты рассказал о себе и своей семье. Твой друг мистер Меркль в этом просто уверен. Но... как мы можем доказать существование черной ауры, которую ты видишь? Как мы можем проверить того, кто чувствует, что умирает? До тех пор, пока мы не придумаем новые, поддающиеся анализу эксперименты, мы этого не сможем. Поэтому я собираюсь отослать твою папку другим парапсихологам. Извини, но у меня очень длинный список людей, ожидающих своей очереди. Я вынуждена попросить тебя освободить комнату.

— Вы... хотите, чтобы я уехал?

— Нет, не хочу, но тебе придется. Я могу продержать тебя до конца недели и отправить домой на автобусе. Надеюсь, кто-нибудь из парапсихологов прочитает твою папку...

Лицо Билли вспыхнуло. Он резко встал, думая о деньгах, которые истратил на поездку в Чикаго.

— Я уеду завтра, — сказал он. — И больше никто меня не увидит. Я думал, вы мне поможете!

— Я говорила, что мы проведем ряд тестов. Мы сделали это. Я двигаюсь на ощупь во тьме, так же как и ты, и мне очень хотелось бы найти в институте место для каждого, обладающего пси-способностями, но у меня нет такой возможности. Я не говорю, что не верю тебе, но на сегодняшний день доказать твои утверждения мы не сумели.

— Понятно, — едко ответил Билли. Все это время потрачено зря! — Мне не нужно было приезжать сюда. Я ошибся. Вы не способны понять или помочь мне, потому что стараетесь залезть мне в голову с помощью машин. Откуда машине знать, что у меня в голове или в душе? Моей матери и бабушке не нужно было для работы никаких машин — и мне не нужно.

Он сверкнул глазами и вышел из кабинета.

Доктор Хиллберн не обвиняла его. Она развернулась в своем кресле и поглядела на освещенный серыми полуденными лучами парк. Она всей душой не хотела отпускать Билли Крикмора, потому что чувствовала в нем нечто важное, нечто такое, что не могла точно понять. Но ей требовалось занимаемое им помещение, и с этим ничего нельзя было поделать. Она глубоко вздохнула и углубилась в дневник снов Бонни Хейли. Бонни все еще снилось горящее здание, а ее вестник все еще пытался внушить ей слово. Что-то, звучащее как «колючка». Хиллберн перечитала последние сны Бонни — совершенно одинаковые за исключением мелких деталей — и достала с полки карту Чикаго.

53

За Генри Брэггом пришли в три часа ночи.

Пока он надевал очки, Найлз стоял возле его кровати.

— Вас хочет видеть мистер Крипсин, — сказал он. — Одеваться не нужно. Халата и шлепанцев будет достаточно.

— Что случилось? Который час?

— Рано. Уэйн собирается оказать услугу мистеру Крипсину. Необходимо, чтобы при этом присутствовали вы.

Найлз и крепкий светловолосый телохранитель по имени Дорн провели Брэгга в восточное крыло здания, в личные апартаменты Крипсина. За неделю, прошедшую с тех пор, как уехал Ходжес, Генри Брэгг изнежился, словно принц. Он приобрел приличный загар и пристрастился к пинаколадс. Когда вокруг порхали представленные ему Найлзом молодые девушки, Брэгг начисто забывал о своей жене, детях, доме и практике. На шее он стал носить цепочку со знаком зодиака. Он делал свою работу; находился поблизости от Уэйна. И если вместе с этим он получал кое-какие удовольствия, то разве это его вина?

Найлз нажал на кнопку звонка у двери кабинета Крипсина. Двери открылись, и Брэгг вошел в комнату. Свет торшеров ударил ему прямо у глаза. С перекладин на стенах свешивались темные скелеты. Крипсин сидел за своим столом, сложив руки а животе. Его голова белела в полумраке.

Брэгг прикрыл глаза козырьком ладони, поскольку яркий свет вызвал почти болезненное ощущение.

— Мистер Крипсин? Вы хотели меня видеть, сэр?

— Да, подойдите ближе.