Ваал. Неисповедимый путь

— Да вы только посмотрите, кто здесь находится! — внезапно проревел Фальконер. — Крикморы! Уэйн, ты слышал о них? Мать — безбожная колдунья, а мальчишка общается с демонами! А теперь, в разгар самой ужасной трагедии за всю историю Файета, они стоят здесь как ни в чем не бывало!

— Подождите, — вмешался Джон, — вы ошибаетесь, преподобный Фальконер. Билли тоже был в школе, и он тоже пострадал...

— Пострадал? Вы называете это «пострадал»? Посмотрите-ка на него! Почему он не обгорел, как сын этого несчастного? — Проповедник вцепился в плечо мужчины. — Почему он не умирает, как наши сыновья и дочери? Он был на поле вместе с другими детьми! Почему же он не сгорел?

Все повернулись к Рамоне, явно не ожидавшей такой атаки. Она поняла, что Фальконер пытается сделать из нее и Билли козлов отпущения, чтобы избежать объяснений по поводу того, почему Уэйн не ходит из палаты в палату и не излечивает всех и каждого.

— Я скажу вам почему, — продолжал Фальконер. — За спиной этой женщины и мальчишки стоят силы, общения с которыми честному христианину лучше избегать! Вероятно, эти силы — бог знает что они собой представляют — и защитили мальчишку. Возможно, они находятся у него внутри, и он несет в себе, как чуму, Смерть и разрушение...

— Прекратите! — резко оборвала его Рамона. — Прекратите молоть ерунду! Мальчик! — Она обратилась к Уэйну и подошла к нему, решительно отодвинув в сторону евангелиста. Билли с усилием поднялся на ноги и встал, опираясь на руку отца. — Понимаешь ли ты, что делаешь, мальчик? — мягко спросила Рамона, и Билли увидел, как Уэйн Фальконер задрожал. — Дар исцеления, если он есть, нельзя использовать для обогащения и завоевания власти. Он не может быть частью шоу. Неужели ты до сих пор этого не понял? Если ты действительно хочешь исцелять людей, перестань давать им ложную надежду. Заставь их посещать врачей и принимать лекарства.

Ее рука поднялась и нежно коснулась щеки Уэйна.

Внезапно юноша наклонился вперед и плюнул в лицо Рамоне.

— Ведьма! — закричал он резким испуганным голосом. — Уберите ее от меня!

Джон, сжав кулаки, бросился вперед. Но двое здоровых мужчин тут же загородили ему дорогу. Один отбросил Джона к стене, а другой не давал ему вырваться, схватив за горло. У Билли не было ни единого шанса сопротивляться бросившейся на него толпе.

Однако сквозь крики прорвался голос Фальконера-старшего.

— Успокойтесь, люди! Достаточно с нас несчастья! На сегодня нам хватит и своих забот! Оставьте их!

Рамона вытерла лицо тыльной стороной ладони. Ее взгляд был спокоен, но полон глубокой тоски.

— Мне жаль тебя, — обратилась она к Уэйну, а затем, повернувшись к Фальконеру, добавила: — И вас. Сколько вы тел и душ погубили во имя Господа? Сколько еще погубите?

— Ты безбожная дрянь, — ответил евангелист. — Мой сын несет в себе жизнь, а твой распространяет смерть. На твоем месте я собрал бы свой хлам и убрался из этого округа.

Его глаза сверкали холодным голубым огнем.

— Я все сказал.

Рамона сделала несколько шагов и приказала женщине и мужчине, преграждающим ей дорогу:

— Прочь!

Они отошли. Джон, задыхаясь, тер свое горло и яростно смотрел на Фальконера.

— Поехали домой, — позвала Рамона своих мужчин. Она готова была расплакаться, но скорее бы умерла, чем позволила бы этим людям видеть ее слезы!

— И мы позволим этой мрази уйти отсюда? — закричал кто-то в другом конце приемной.

— Пропустите их, — произнес Фальконер, и толпа расступилась. — Месть в моих руках, говорит Господь. Лучше молись, колдунья! Долго молись!

По дороге к выходу Рамона споткнулась, и Билли едва успел поддержать ее. Джон постоянно оглядывался, опасаясь нападения сзади. Крики и брань сопровождали их до дверей приемной. Они сели в «олдс» и поехали прочь мимо машин «скорой помощи», везущих упакованные в черный брезент тела погибших подростков.

Дж. Дж. Фальконер поспешил увести Уэйна из приемной прежде, чем еще кто-нибудь остановит их. Его лицо горело. Они зашли в кладовую. Фальконер прислонился к стене между метлами и вытер лицо носовым платком.

— С тобой все в порядке? — Лицо Уэйна, освещаемое тусклой лампочкой, было мрачным.

— Да. Это просто... перевозбуждение. Дай мне вздохнуть. — Фальконер сел на ящик с порошком. — Ты выглядишь молодцом.

— Она испугала меня, и я не хотел, чтобы она до меня дотронулась.

— Ты держался прекрасно, — кивнул Фальконер. — Эта женщина — сплошная неприятность. Ладно, посмотрим, что можно с ней сделать. В Готорне у меня есть друзья. Посмотрим...

— Мне не нравится то, что она мне сказала, папа. Мне... мне было больно слушать ее.

— Она говорит языком Сатаны, пытаясь смутить тебя и сделать так, чтобы ты усомнился в себе. Надо что-то делать с ней и с этим... этим ее ублюдком. Вик Четем рассказал мне о том, что его брат Лемер видел на лесопилке. Этот мальчишка общался с Дьяволом, а потом разъярился и чуть не разнес все вокруг.

— Папа... — Немного помолчав, Уэйн спросил: — Я могу... я могу излечить умирающего, если очень постараюсь?

Фальконер аккуратно сложил платок и убрал его, прежде чем ответить.