В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Пока нет, перевели. И очень хорошо перевели. Чему вы удивляетесь?

– Да у вас в пьесах что ни реплика – то афоризм. Это можно перевести? А субтитры не будут мешать восприятию?

– Мою пьесу и на китайском играли в Тинзине. А ещё я был на спектакле в Китае, который играли на русском. И вот бегут на субтитрах иероглифы – и китайцы смеются! Потом ко мне подошёл один местный житель, владеющий русским, и сказал – какой вы счастливый человек. Я говорю – а что такое? У вас в России – объясняет – можно со сцены обличать коррупцию – а показывали мою инсценировку «Грибного царя». Я говорю – минуточку, у вас же расстреливают за коррупцию. Он говорит – да, у нас расстреливают, но обличать со сцены – нельзя. Я говорю – а у нас нельзя расстреливать за коррупцию. А обличать публично – можно!

– Юрий Михайлович, на каких площадках столицы будут играть ваши пьесы в рамках фестиваля?

– Московские театры, естественно, будут играть каждый на своей сцене. Откроет показы 1 ноября спектаклем «Как боги» МХАТ им. Горького под руководством Татьяны Дорониной, где у меня было поставлено четыре пьесы. Закроется парад спектаклем Театра сатиры под руководством Александра Ширвиндта «Хомо Эректус», где, кстати, на выпуске третья моя пьеса, называется «Чемоданчик». 6-го будут играть «Одноклассницу» в Театре Российской армии, а все приезжие театры…

– «Одноклассников»?

– Моя пьеса называется «Одноклассница», а спектакль называется «Одноклассники». А приезжие коллективы будут играть на сцене Театра «Модерн» – это на Спартаковской площади. Все спрашивают – почему Театр «Модерн»? Ну, во-первых, мы давно дружим со Светланой Враговой, руководящей театром, и, кстати, она тоже сейчас выпускает спектакль «Они», мистическую комедию по моей пьесе «Женщины без границ». Но лично для меня очень важно и то, что в этом здании хлебной биржи когда-то при советской власти был Первомайский дом пионеров, куда я школьником ходил во все кружки, начиная с духового и заканчивая театральным. И именно там начался мой интерес к театру.

– Тут получается некий парадокс. Вы только что говорили, что этот ваш фестиваль, ваши пьесы как бы противовес модерну, а показываете их в Театре «Модерн»?

– Не путайте, я говорил о новой драме, а не о модерне вообще. Это разные субстанции. Модерн, кстати говоря, дал блестящих драматургов и во всём мире, и в нашем Отечестве, чего нельзя сказать о новой драме. Но ещё очень важную вещь я хочу сказать. Мы хотели показать вот этим идеологам театральной премии «Золотая маска», которые говорят, что сегодня вообще невозможна социально значимая пьеса, сейчас не получится собрать большой зал на современную русскую пьесу, в репертуарах их быть не может…

– Юрий Михайлович, получается какой-то вызов у вас?

– Вызов «Золотой маске», которая всё время пытается доказать, что в России нет по-настоящему актуальной национальной драматургии. А мы хотим сказать, что есть. Человеку, у которого слабый голос, всегда кажется, что в зале, где он поёт, плохая акустика.

– А как вы представляете себе вашего зрителя? Кого ждёте на этих спектаклях?

– Я своего зрителя неплохо знаю. Потому что я всё-таки езжу по возможности на все премьеры. После премьер, как правило, бывают обсуждения… Мой зритель – это человек, который идёт в театр не для того, чтобы просто развлечься, забыться, потом выйти и через пять минут, пока до метро дошёл, забыть, о чём ему там говорили… Но и не тот, кто идёт в театр, чтобы помучиться, пытаясь понять и осмыслить какой-то совершенно чудовищный эксперимент. Мой зритель традиционный, воспитанный на великом русском и советском театре, который хочет, чтобы, с одной стороны, ему было интересно, а с другой, чтобы то, что он видит и слышит, заставляло задуматься, проанализировать и понять происходящее вокруг и с ним самим. Вот в чём сила театра. И вообще, кризис нашего театра сегодня заключается в том, что главным в нём стал режиссёр. А должен быть – автор. Потому что именно автор формулирует то послание, которое зрителям отправляет режиссёр, актёры и т. д. Драматург – наконечник стрелы, а сценическое решение – её оперение. Каким бы цветастым, необыкновенным ни было оперение – хоть ты из колибри его сделай, если нет наконечника – всё бессмысленно. Вот наш сегодняшний театр во многих случаях – это стрела со страусиными перьями без наконечника.