В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Не будем забывать, имажинисты, как и футуристы, в оценках классики старались эпатировать публику. Есенин был исключительно талантлив, но в приёмах своего, как бы мы сейчас сказали, «пиара» исключением не был. Эпатировал, где только можно. Кроме того, до реабилитации классиков, которых после революции хотели сбросить с «парохода современности», он, увы, не дожил буквально нескольких лет. Кстати, многие его сверстники-ниспровергатели позже, отойдя от стихотворства, стали старательными исследователям и пропагандистами классики. Впрочем, Есенин и Маяковский, справедливо считавшие себя гениями, в стихах всё время примеривались к Пушкину: «нам стоять почти что рядом…» «О, Александр, ты был повеса, как я сегодня хулиган…» На самом же деле, Пушкиным были и будут «заражены» все, кто пробовал и будет пробовать свои силы в русской поэзии. Просто у одних это носило скрытую, латентную форму, у других, тех же «неоклассиков», – открытую. Пушкин всегда будет влиять своей недостижимостью. Понимаете, автор, следующий законам построения поэтической или прозаической фразы, невольно совершает насилие над живым языком. Так вот, у Пушкина этого насилия вообще не ощущаешь. Русский язык в его слове дышит без стеснения. Корсет литературной формы нигде не давит. Даже сознательная архаика не воспринимается у Пушкина как таковая, она в контексте обновляется, будто икона. Большинство произведений писателей XIX века на вербальном уровне уже тронуты тленом времени, они стареют и часто неудобны современному уху. А вот лучшие пушкинские строки нами, сегодняшними, воспринимаются без малейшего мемориального усилия, почти как современные тексты. Можно сравнить их с мощами святых. Почему они нетленны? Почему исцеляют? Бог весть…

Беседовала Наталья Рожкова

Журнал «Библиотекарь», апрель 2019 г.

Хулиганский роман Полякова

Уже самим провокационным заглавием своей новой книги «ВЕСЁЛАЯ ЖИЗНЬ, или Секс в СССР» – писатель и драматург пытается настроить нас на нешаблонный взгляд на эпоху, которая, усилиями пропаганды последних 30 лет, представляется не иначе, как царство тьмы, отсталости, тоски, деспотизма, беспросветности и «прочих жутей» советского периода нашей истории. И это – тот самый и именно Поляков – один из наиболее ярких, злых и бескомпромиссных обличителей «свинцовых мерзостей» советской жизни. Заметьте – он и прежде-то выхватывал их с точностью снайпера. И вот теперь – выстрел в ещё одну мишень, и, естественно, что радио «Комсомольская правда» никак не могла не поинтересоваться результатами этого выстрела.

…А детей рожали больше, чем сейчас!

– Юрий, вот вы вдруг решили написать про секс в СССР. А что, разве он был?

– Был. О чём и написан этот роман.

– Что-то с трудом верится, если опираться на знаменитое высказывание одной нашей соотечественницы, которая громко, честно и очень уверенно сказала, что нет в СССР секса.

– Я помню тот телемост с США, я был в студии среди участников. Как раз незадолго до этого я вернулся из поездки по Америке. И должен восстановить справедливость: цитируя высказывание той в одночасье прославившейся советской труженицы, почему-то вырывают фразу из контекста. А она сказала, что в СССР нет секса, у нас есть любовь. Но окончание фразы потонуло в смехе и в комментариях ведущего телемост Познера. По большому счёту дама-то была права! Действительно, в Советском Союзе, грубо говоря, не было ни стриптиза, ни сексуальной журнальной индустрии, ни порнографического кино… Наоборот, советские фильмы и романы были весьма целомудренны. Тем не менее дети рождались. Даже больше, чем сейчас. При советской власти демографическая динамика у нас была восходящая. А все 90-е была нисходящая, и в нулевые была нисходящая. Только вот сейчас положение начало чуть-чуть выравниваться. Речь не о серьёзном росте, но хотя бы нет этого чудовищного демографического провала. Поэтому, может быть, секса-то в СССР и не было, но любовь с детородными последствиями была.