В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Книжные магазины и библиотеки, какой в них смысл? Нужно ли вкладывать в это деньги, если в основном читатели в Интернете?

– Книжные магазины и библиотеки надо превращать в читательские клубы, как это происходит во многих странах. Литературные кафе. К книжным магазинам нельзя относиться как к обычной торговой точке. Сегодня по налогообложению дом книги мало чем отличается от винного магазина. Разве так прививают любовь к чтению! У нас в стране осталось всего тысяча книжных магазинов, это чуть ли не на порядок меньше, чем в той же Франции. Несколько лет назад в знаменитом и единственном на всю Москву магазине «Поэзия» на Суворовской площади открылся магазин «Мир унитазов».

– Во многом ситуация с культурой в стране наводит на мысли, что государству выгодна деградация общества, которое не читает, только телевизор смотрит. Легче управлять.

– Это иллюзия. Технологический рывок, модернизация без читающего и думающего народа не возможны. Кремль это понимает, Путин постоянно говорит об этом на заседаниях Совета по культуре. После моего эмоционального выступления президент дал команду возродить эталонное издательство «Художественная литература». Не его вина, что эталонным, как прежде, оно так и не стало, ибо кадры решают всё. Но на уровне среднего звена важность приобщения к книжной культуре явно недооценивают. Так, директора Московского дома книги Надежду Михайлову даже не ввели в оргкомитет Года литературы. Она всё-таки пришла на заседание и остро выступила перед начальством, рассказав про эпидемию закрытия книжных магазинов. На следующее заседание её просто не пустили, сказав, что она не прошла контроль ФСБ. Увы, в сфере культуры осталось много людей, которые пришли на государственную службу из бизнеса. Они не понимают, что культурная политика и вышибание бабок любой ценой— разные вещи. Как только становится ясно, что тут особо не срубишь, не заработаешь, они сразу скучнеют. Да, культура – дело затратное, но именно на ниве культуры народ зарабатывает себе Вечность.

Беседовала Марина Суранова

«Парламентская газета», февраль 2015 г.

«На самом деле Горбачёвскую перестройку начал я…»

…А вот мы автора «раскололи» сразу. «Любовь в эпоху перемен»… Он специально назвал так своё произведение. С одной стороны, как это у него всегда бывает, «первым делом, первым делом» – любовь. Ну и потом ему, видимо, очень хотелось, чтобы читатель не пропустил и ещё одного, может быть, самого главного героя творения – эпохи. А речь идёт о времени горбачёвской перестройки образца апреля 1985 года.

Командировка по тревожному письму

– Честно говоря, я начал писать о любви, а потом обнаружил, что на самом деле это о перестройке. Кстати, это роман о журналистах. У меня был давнишний сюжет про человека, который случайно находит у себя на рабочем столе фотографию девушки, пытается сообразить, откуда она могла взяться, и начинает вспоминать свой давний роман времён, когда он был молодым репортёром. Я хотел написать рассказ о странностях любви, а когда стал работать, то пришлось описывать время, в котором происходят события. Вот он приехал в городок Тихославль по тревожному письму. Помните такую популярную рубрику в советских газетах?

– Да, да, сами прежде всего искали в «Комсомолке» такие статьи.

– Вот и мой герой-журналист отправился в такую командировку. Я отсчитал двадцать пять лет, именно столько девушке на снимке, и попал в 1988-й. Вдруг понял, что, оказывается, описываю самый разгар горбачёвской перестройки. Но я же реалист, я же не постмодернист, который всё придумывает, мне надо реконструировать эпоху. Люди говорили об определённых вещах, у них были мечты, они бредили, допустим, Явлинским…

– Кудрявым, красивым!

– Разве? Я как-то красоту Явлинского не застал. И вот я стал восстанавливать приметы времени – и увлёкся. И в результате сначала из рассказа получилась повесть, а потом и целый роман. И теперь я даже не знаю, что в романе основное – любовная история или художественная реконструкция перестройки, а главное, нашего тогдашнего перестроечного сознания.