В зоне особого внимания

— Бабушка во сне наблюдала. А что — делить будем?!

— Да все в порядке, товарищ капи­тан,— успокоил лейтенант начфина.

— Разведчики, что ли? — спросил Чере­пань.

Тарасов словно не слышит.

— Не сильно мы тебя? — обращается он к водителю.

Тот молчит и зло косится на Егорова.

— Я сразу понял, что вы свои,— сказал капитан,— потому и не стрелял.

«Газик» с десантниками несется по шос­се. Тарасов смотрит на часы и кивает Пу­гачеву. Тот достает из кармана ленту лей­копластыря, быстро заклеивает ею глаза и уши водителя и солдата, который охра­нял начфина.

— Извините, товарищ капитан,— сказал он начфину и тут же ловко закрыл пластырем его глаза и уши, но так, что на одном ухе начфина пластырь чуть отстает.

Лейтенант, улыбаясь, шелестит картой.

— Через десять километров свернем вле­во,— тихо говорит он не столько Пугачеву, сколько начфину.

— ...Оттуда до станции через болото... мимо острова, километров семь,— продол­жает Тарасов.

— А вдруг и там засада,— поддержива­ет игру командира Пугачев.

— Обойдем,—успокаивает Тарасов.

— Приехали! — говорит Волентир, от­крывая дверцу машины.

Егоров снял с «пленных» повязки. Волен­тир бросил водителю ключи от зажигания. Егоров вернул начфину и его сопровож­дающему оружие.

— Я уверен в том,— спокойно сказал Черепань,— что вас ждут большие неприят­ности!

— Получать их — входит в мои обязан­ности,— весело ответил Тарасов.

Начфин уселся рядом с водителем. «Га­зик» развернулся, едва не задев десант­ников, и быстро исчез в темноте...

В просторной кабине вертолета МИ-8 (он стоит на шоссе среди леса) беседуют Морошкин и его начальник — подполков­ник Жбанов.

— Как мы и предполагали, действовали три группы,— говорит Морошкин.— Две мы взяли... Третья...

— Да-а, дождичек нам подсуропил — никаких следов!— прервал майора подпол­ковник Жбанов.

— Те, кого мы стреножили, ничего не успели сделать. Да это и не входило в их задачу на прошедшие сутки.

— С чего ты взял!

— А все просто! Одна группа шумит, что есть силы, а две другие спокойно идут по своим делам.

— Да-а,—Жбанов задумался, глядя на карту.— Ладно, резюмируем. Где-то рядом бродит группа лейтенанта Тарасова. Пять человек. Так? В ее активе: мост, стартовая батарея, гарнизон ракетчиков. Сейчас она либо отсиживается, либо идет к аэродрому перехватчиков, чтобы, блоки­ровав его, обеспечить высадку основных сил десанта. Так?

— Именно!

— Как будешь действовать? 

— Сообразно основному принципу — вы­жидай и угадывай,— Морошкин улыб­нулся.

— Да, чуть не забыл,— спохватился Жбанов.— Тут мне под утро начфин от ра­кетчиков звонил. Он видел этих ребят. Уве­ряет, что они пойдут к станции...

Морошкин набрал на телефонном диске три цифры.

— Майор Морошкин из штаба «север­ных»,— сказал он кому-то.— Здравия же­лаю! У меня просьбочка... Не было ли у вас каких-нибудь чепе? Машины, напри­мер, не угоняли? А на железной дороге? Тоже слава богу? Да нет, свои дела... Спа­сибо. Всего наилучшего! Да, простите! Если что-нибудь случится, любые стран­ные люди, любые события — дайте знать, пожалуйста! Благодарю!

Подождав секунду, Морошкин набрал еще один номер.

— Прошу сводку по радиоперехвату!.. Квадраты четыре, пять и шесть... Все чи­сто? Понял, спасибо!

— Я бы все-таки перебросил на аэро­дром и к станции два-три батальона,— ска­зал Жбанов.—Не медля... И потихоньку.

Мелкий дождик все сеял и сеял. Лес стоит притихший... Разведчики бесшумно бегут по опушке.

Тарасов в хвосте группы: мокрый, вскло­коченный, редкие волосы некрасиво слип­лись на лбу и висках, он словно поста­рел лет на десять. Лейтенант закашлял — глухо, с надрывом, как в бочку.

— Стоп! — скомандовал Волентир.

В руках прапорщика тут же появилась плоская бутылка.

— Расстегните куртку,— мрачно просит он лейтенанта.

Тарасов задрал куртку и тельняшку, оголив спину. Волентир налил на ладонь светлую жидкость из бутылки и с остерве­нением принялся растирать спину Тара­сова.

— Та-ак,— закряхтел лейтенант, вдохнув носом запах спирта,— между лопаток, Саня, между... Теперь пониже... Ага, тут... Хор-ро-шо...

С потеплевшим от удовольствия лицом Тарасов распрямился и сказал:

— Сделаем дневку... у лесника! Как, Пугачев?! Примет ваш дедуля всю бра­тию?!

— О чем речь, Виктор Павлович?! — ра­достно ответил Пугачев.— Баньку затопим!

— Насчет бани...

Все вдруг засмеялись, вспомнив баню в гарнизоне ракетчиков.

— Я почему к леснику решил завер­нуть...— продолжал Тарасов.— Отсидимся у противничка под носом... Ты как дума­ешь?

— Как чапаевский комиссар «я думаю... командир уже принял решение и оно пра­вильное».

...Над долгой равниной повисли покой и тишина. Солнце, ярко-красное,— предвест­ник ветреного дня подкатывается к го­ризонту. Тихо... Из глубины лесов камера медленно «достает» добротный дом лес­ника...

Его двор, речку и разбитый проселок.

Сам лесник — пожилой, но еще весьма бравый, сидит на порожках, кормит здо­ровенного пса. Рядом с лесником пристрои­лась его внучка Настя: обняв Пугачева, она говорит что-то ему на ухо, поглядывая при этом на Егорова.

— Да-а, конечно,— отвечает Пугачев, подмигнув Егорову.— О чем речь? Обяза­тельно скажу...