"В" - значит вторжение

— Звонок вообще к ней не имел отношения. Мелани показалось, что Гас растерян, и она спрашивала, не заметила ли я что-нибудь. Я обещала навестить его, но я не вмешивалась в дела Соланы. Я ничего не знаю об уходе за стариками.

— Может быть, она одна из тех людей, которые повсюду видят заговоры.

— Не знаю…мне показалось, что происходит что-то большее.

— Я от нее не в восторге.

— Я тоже. Что-то в ней есть зловещее.

17

Солана

Солана открыла глаза и посмотрела на часы. Было 2.02 ночи. Она послушала звук монитора для младенцев, который она поставила в спальне старика, у его кровати. Его дыхание было ритмичным, как шум прибоя. Она сложила одеяло и вышла босиком в коридор.

В доме было темно, но она отлично видела в темноте, и было достаточно света с улицы, чтобы от стен исходило серое сияние. Она регулярно подсыпала ему снотворное, добавляя его в еду. «Еда на колесах» доставляла горячие обеды и коричневые бумажные мешки с ужином, но Гас предпочитал горячее блюдо в 5 часов. Она не могла ничего сделать с яблоком, печеньем и сэндвичем, но запеканка прекрасно служила ее целям. Вдобавок, он любил перед сном поесть мороженого. Его чувство вкуса почти исчезло, и если снотворные пилюли были горькими, он никогда не сказал ни слова.

Теперь с ним стало гораздо легче договориться, чем раньше. Иногда он казался растерянным, но не больше, чем многие старики, которые были на ее попечении. Скоро он станет полностью зависимым. Ей нравилось, когда пациенты были послушными. Обычно сердитые и протестующие сдавались первыми, как будто всю жизнь ждали ее успокаивающего режима. Она была матерью и помогающим ангелом, давая им внимание, которого они были лишены в юности.

Она верила, что сварливые старики были такими же в детстве, получая гнев, разочарование и отрицание от своих родителей, которые должны были давать им любовь и одобрение.

Выращенные на постоянной диете родительской агрессии, эти потерянные души были лишены большей части социальных связей. Презираемые и презирающие, они страдали от жажды, замаскированной злобой, и одиночества, замаскированного под раздражительность.

Гас Вронский был не более и не менее сварлив, чем миссис Спарроу, ядовитая на язык старая карга, за которй она ухаживала два года. Когда она в конце концов спровадила миссис Спарроу в ад, та ушла тихо, как котенок, мяукнув только один раз, когда лекарство начало действовать. В некрологе говорилось, что она скончалась мирно, во сне, что было более или менее правдой. У Соланы было нежное сердце. Она этим гордилась. Она избавляла их от страданий и отпускала.

Теперь, когда Гас лежал неподвижно, она исследовала ящики его комода, пользуясь маленьким фонариком, который она загораживала ладонью. Потребовались недели постепенного повышения дозы, пока она сумела оправдать свое присутствие по ночам.

Доктор осматривал его достаточно часто, и Солана не хотела, чтобы он что-то заподозрил.

Это он посоветовал, чтобы за Гасом кто-то присматривал. Она рассказала, что Гас иногда просыпается среди ночи, дезориентированный, и пытается встать. Она сказала, что дважды застала его, бродящим по дому среди ночи, и не имеющим понятия, где он.

Увеличение ее рабочих часов вызвало необходимость очистить одну из спален, чтобы ей было, где спать. Занимаясь этим, она исследовала две другие спальни, откладывая в сторону предметы, которые имели потенциальную ценность, и выбрасывая остальное. При наличии мусорного контейнера на тротуаре у дома, она смогла избавится от большей части мусора, который Гас копил годами. В начале он поднял такой шум по этому поводу, что она продолжала работать, когда он спал. Он, в любом случае, редко посещал эти комнаты, поэтому не замечал, сколько всего исчезло.

Солана обыскивала его спальню раньше, но она явно что-то пропустила. Почему у него было так мало сбережений? Он упоминал в разговоре, что всю жизнь проработал в железнодорожной компании. Она видела ежемесячные пенсионные чеки и чеки социального страхования, которых было более, чем достаточно, чтобы покрывать его месячные расходы.

Куда же делись остальные деньги? Она знала, что его дом был оплачен, каким бы отвратительным он не был, но теперь ему надо было оплачивать ее труды, а это было недешево. Скоро она начнет слать счета Мелани за переработку, после того как она позволила доктору посоветовать добавочные часы.

В первую неделю работы она нашла банковские книжки двух счетов, которые лежали в ящике письменного стола. На одном счете было жалких пятнадцать тысяч, а на другом — двадцать две. Очевидно, он хотел, чтобы она поверила, что это все. Он смеялся над ней, зная, что она никогда не сможет наложить руку на фонды.

На прежней работе произошло что-то подобное. Она убедила миссис Фелдкамп подписать бесконечное количество чеков на предъявителя, но еще четыре больших банковских счета всплыли на поверхность после старухиной смерти. На этих четырех было почти пятьсот тысяч долларов, что заставило Солану плакать от разочарования.