В жерле вулкана

Анита указала на картотечный шкаф с запрещёнными книгами в конце зала:

– Откройте его, пожалуйста.

У Поджигуса имелся дубликат ключей, и он попросил братьев Ножницы как членов Клуба подписать разрешение открыть шкаф.

Анита принялась быстро перебирать карточки, лежащие в самом низу в металлическом ящике. К её большому огорчению, никакого упоминания Цирцеи де Бриггз не нашлось ни в разделе «Книги, которые следует уничтожить», ни даже в разделе «Книги, которые следует игнорировать».

Зато в разделе «Книги, которые следует изъять из продажи» она обнаружила карточку, на которой значилось лишь название книги – ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА СПЕНСЕРА – и сообщалось, что двенадцать томов вышли в свет между 1907 и 1911 годами. Но при этом ни слова не говорилось об авторе.

Так что загадка с каждой минутой становилась всё интереснее.

Анита задвинула ящик и спросила братьев Ножницы, нельзя ли просмотреть список членов Клуба путешественников-фантазёров.

Как она и ожидала, всё, что касалось членов прежнего клуба на Фрогнал-лайн, было давно уничтожено.

Остался только «Стенд опасных личностей» или всё же…

– А может, где-нибудь сохранился список авторов, чьи книги вы уничтожали? – поинтересовалась Анита.

Поджигатели переглянулись в сомнении.

– Разве что в «Цензуре и свободе»… – предположил белокурый.

– Или в «Энциклопедии уничижительной и убийственной критики», – прибавил кудрявый.

И оба посмотрели на девочку.

– А если точно… Что, собственно, ты ищешь? – спросил белокурый.

Анита объяснила. Кивнув, братья задумались. А через некоторое время позвали Поджигуса и посоветовались с ним.

– Чтобы ответить, мне нужно пройти в кабинет шефа, – тихо проговорил дворецкий и удалился.

Анита терпеливо ждала, пока Поджигус вернётся: она рассеянно листала книгу Цирцеи де Бриггз, бегло просматривая разные страницы.

Это оказался не столько приключенческий роман, сколько какая-то ужасная история. Девочке захотелось поскорее отложить книгу, читать было настолько страшно, что от ужаса даже мурашки побежали по коже.

Анита с волнением подумала о трагической кончине иллюстратора – Мориса Моро, повешенного незадолго до пожара в его мастерской, и стала размышлять, какая может быть связь между двенадцатью романами Цирцеи и Клубом путешественников-фантазёров.

Анита не успела найти ответ на этот вопрос, потому что вернулся Поджигус с двумя толстыми книгами в разных переплётах – в красном и синем.

– Эта книга о художниках-иллюстраторах, – пояснил дворецкий, протягивая Аните красную книгу. – Я нашёл её в ящике с буквой «И». А другая о писателях. Она лежала в ящике с буквой «А».

– «А»? – Девочка подняла брови.

– Ну да, авторы, – пояснил дворецкий. Потом прибавил: – Надеюсь, они будут вам полезны, юная леди.

– Я тоже надеюсь! – улыбнулась Анита, хотя не представляла, что может оказаться в красной и синей книгах.

Поджигус важно кивнул и, чтобы не оставаться без дела, вежливо поинтересовался:

– Не хотите ли чашку настоя ревеня?

– Нет, спасибо, – поблагодарила Анита и открыла книгу о художниках-иллюстраторах. На титульном листе значилось:

Полный библиографический список, а также перечень любопытных сведений о воображаемых творениях, созданных по собственному желанию или по заказу сомнительными рисовальщиками, иллюстраторами, руководителями издательских проектов, дизайнерами и художниками последнего столетия. Под редакцией Пламенного Клуба поджигателей. Отпечатано в собственной типографии. Продажа и перепечатка запрещены.

Затем девочка без труда отыскала краткую биографию Мориса Моро. В ней говорилось:

Морис Моро (1863, Тулуза, Франция – 1948, Венеция, Италия).

Французский книжный иллюстратор и художник-фантазёр, своим «искусством» испортил более пятидесяти книг о путешествиях и приключениях.

Его иллюстрации к «Путешествиям Гулливера», а также к романам Жюля Верна безобразны, недопустимы и нетерпимы, к тому же издатель изрядно переплатил ему за них.

Сотрудничал с менее известными писателями разного калибра – и не пожелал занять предложенную ему достойную должность муниципального служащего.

Состоял членом Клуба путешественников-фантазёров с 1901 по 1925 год.

Художественное наследие книжного иллюстратора Мориса Моро не представляет ни малейшего интереса – за исключением опасного цикла настенных росписей в его венецианском доме, который носит (и не случайно) название Разрисованный дом.

Умер в нищете, всеми покинутый и одинокий, вызвав множество разговоров и домыслов.

Прочитав последнее предложение, Анита вспыхнула гневом. Сердито захлопнула красную книгу и открыла синюю. Здесь на титульном листе оказался текст похожего содержания, отличие состояло лишь в том, что в этой книге осуждались поэты и писатели.