В заповедной глуши

Не удивительно — в июне светает, считай, в три часа. Костёр пригас, никто не озаботился его реанимировать. Витька, казалось, спал — привалился к груде хвороста, которая так и не пригодилась, и не шевелился. Но я видел, как в сумраке поблёскивают белки его глаз. Мальчишка вряд ли знал, что я на него смотрю и что я вижу в темноте почти так же, как на свету.

Валька повозился и наконец подложил на рдеющие угли хворост. Тот ярко вспыхнул.

По лицам мальчишек забегали быстрые тени.

— Вот и вся история, — сказал Валька и посмотрел на меня.

— Почему ты мне это рассказал? — я сел удобнее. Спать мне не хотелось, я мог не спать долго, а вот парням надо бы и выспаться… ну да успеют, никто никуда не гонит.

Валька недоумённо пожал плечами. Ответил Витька — ответ был неожиданным:

— Потому что вы хороший человек.

— Уверен? — ошарашено спросил я. Витька усмехнулся углом рта:

— На сто процентов. Я раньше мог ошибаться. А последнее время как-то так выходит — погляжу на человека подольше и знаю…Вот и с Валькой тоже так у меня вышло… Сперва я не понял, какой вы. А вот когда деньги, — он с ненаигранной небрежностью кивнул в сторону сумки, — выпали, я видел, как вы на них смотрели. Вам ведь они не нужны.

— Ну вообще-то деньги мне нужны, — заметил я. — Очень даже. Но… ты прав. Отбирать их я не стал бы даже у младенца, а уж с вами двумя я могу и не справиться…

Они засмеялись — дружно и искренне. А меня толкнуло тяжёлой привычной злостью, и я увидел воочию, как прыгает в моих руках послушный "калаш", как рубят, расекают длинные строчки разбегающихся тварей, как перекашиваются поносным ужасом лица "всенародно избранных хозяев" и их холуйчиков, как взвиваются на тугих струнах верёвок над ревущей толпой корчащиеся тела в обделанных дорогих костюмах… Да хотя бы за этих двух пацанов, чем плохо и разве мало?

— Надо поспать, — я встал и потянулся. — А точнее — просто выспаться. Подольше. Вообще-то шагать рекомендуется по холодку, но мы уж правило нарушим… Будем спать и спать, пока не выспимся. Как вам такой план?

Они закивали. Валька, вертя в пальцах ветку, спросил:

— А вы… вы не знаете про моих…отца и маму?

— Знаю, что они арестованы, — не стал кривить душой я. — Они в Бутырке.

— В Бутырке… — прошептал Валька. И уткнулся в локтевой сгиб. Без слёз, просто чтобы не видели его лица. Кажется, слёзы мальчик уже все выплакал…