В закрытом гарнизоне

В десять вечера, покончив с бумагами и одурев от писанины, я опечатываю сейф, тушу свет в кабинете и, сдав ключи вахтенному, покидаю отдел.

Добраться в поселок можно двумя путями, низом – через режимную зону, вдоль залива, с выходом к центру, и верхом – по серпантину, а потом через сопку прямо на «вертолетку», где мы с Татьяной теперь проживаем.

Ночь выдалась погожей, и я выбираю серпантин, путь по нему короче.

Ночная тишина и безлюдность располагают к размышлениям, морозный воздух бодрит, а окружающий пейзаж впечатляет.

Справа, внизу, в легких волнах тумана, черная гладь залива с застывшими у пирсов телами ракетоносцев, слева, до горизонта, цепь заснеженных сопок, и над всем этим купол неба, с холодно мерцающими с высоты звездами.

Под каблуками визжит снег, мороз усиливается, и я опускаю уши шапки.

Спустя час, влажно паря ртом и смахнув иней с заиндевевших ресниц, я вхожу в подъезд своей пятиэтажки, поднимаюсь на второй этаж и давлю кнопку звонка на своей двери.

За ней тепло, запах чего-то вкусного и улыбающееся лицо жены в передничке.

Чуть позже я с аппетитом наворачиваю суп, потом свои любимые пельмени и думаю, как сообщить Тане о предстоящем вояже.

Она у меня с понятием, но все же.

Новость сообщается, улыбка исчезает, и я огорченно хлопаю глазами.

Это наш первый Новый год в новом качестве, так хотелось встретить его вместе, и теперь облом. Полный.

Перед утром я просыпаюсь от холода и воя ветра за окном, накрываю жену вторым одеялом, потом сую ноги в тапочки и чуть отодвигаю штору.

За расписанным морозом стеклом круговерть снега, неверные блики фонарей меж домами и сплошная пелена за ними.

Набросив на себя плед, направляюсь на кухню, щелкаю выключателем и трогаю батарею.

Она холодная, а у потолка, по углам, иней.

Все ясно. Где-то очередная авария.

В Заполярье это в порядке вещей. Теплотрассы проложены на ряжах* поверх скал, и при резких перепадах температур металл часто оказывается слабее.

Я включаю на электроплите все конфорки, ставлю на одну чайник, закуриваю и наблюдаю, как они становятся малиновыми.

В семь утра, одев на себя все теплое, мы слушаем по радиоточке «Маяк» и завтракаем, а потом ждем прибытия машины.

Ровно в восемь звонит телефон и в нем возникает голос нового дежурного Толи Федченко.

– Привет, Валер. Ну что, готов к труду и обороне?

– Вроде того, где транспорт?

– Пока откладывается. На Кольском объявлено штормовое предупреждение. Звонил адмирал, приказал ждать.

– Ясно, – говорю я и кладу трубку.

Таня вопросительно на меня смотрит, и я сообщаю ей о том, что услышал.

– А штормовое предупреждение это что? – широко распахивает она глаза.

Я подробно объясняю, и жена понимающе кивает золотистой челкой.

Потом начинаются томительные часы ожидания, и время словно бы замирает.

Точно сказал один из героев Шолохова. «Нет ничего хуже, чем ожидать и догонять».

С показным интересом мы смотрим недавно купленный телевизор, затем обедаем и выпиваем по рюмке коньяка, от простуды.

А метель между тем свирепствует.

На кухне тонко дребезжит одно из стекол, надо будет закрепить, за окном растут сугробы, а на крыше дома напротив гремит лист сорванного железа.

Если у вас нету дома,
Пожары ему не страшны,
И жена не уйдёт к другому,
Если у вас, если у вас,
Если у вас нет жены, нету жены…

с чувством поет в телевизоре похмельный Мягков, и мне становится грустно.

В отличие от него у меня все это в наличии, но есть еще и приказ – непременно быть в Сайде. А это не Москва или Питер. Там чудес не бывает.

Впрочем, как и раньше, комедия затягивает, и мы на время забываемся.

Потом смотрим «Белое солнце пустыни», с его неподражаемыми колоритом и диалогами героев, после чего я связываюсь с отделом, узнать обстановку.

Все по прежнему, никаких указаний не поступало.

– А еще баржа с елками и хлебом застряла в Полярном, – сообщает Толя. – Судоходство закрыли до особого распоряжения. – У тебя как, елка есть?

– Нету, – говорю я. – Откуда?

– И у меня нету, – вздыхает Федченко. – Все так ждали эту баржу.

Спустя полчаса в дверь кто-то звонит, и я открываю.

На пороге расстроенная соседка.

У нее муж в море и сорвало кран горячей воды на кухне. Нужна помощь.

– Щас, – говорю я и направляюсь к кладовке.

В течение следующего часа, перекрыв стояк, я вожусь с ее краном, устраняю поломку и проверяю – все в порядке.

Затем мы поздравляем друг друга с Новым Годом, а сидящая на руках у соседки малыш, радостно визжит и пытается схватит меня за нос.

– Хороший какой мальчик, – показываю я ему «козу».

– Девочка, – улыбается соседка. – Анечка.

Когда время приближается к двадцати трем, затянувшееся ожидание прерывает телефонная трель, и я поднимаю трубку.

– Отбой, лейтенант – слышен издалека голос Толи. – «Ветер раз»* отменили.

– Наконец-то, высылай машину.

– Ее не будет, – смеется Федченко. – Звонил адмирал, можешь праздновать.

– Точно?

– Точнее не бывает, с Новым тебя Годом!

– И тебя! – радостно ору я. – С меня причитается!