В закрытом гарнизоне

Стоящие поодаль от нашей, шеренги распадаются, экипажи гремят сапогами по еще влажному от утренней приборки деревянному настилу палубы и скатываются по крутому трапу вниз, потом строятся и, один за одним, исчезают в утренней дымке.

Наш остается на месте, и к тому есть причины.

Сегодня состоится спуск на воду нового подводного ракетоносца, который экипажу надлежит принять и испытать в море.

Сформированный год назад, он прошел обучение в атомном учебном центре Палдиски, затем стажировался на однотипных кораблях 3 флотилии Краснознаменного Северного флота и оттуда прибыл в Северодвинск для завершения «большого круга»*.

Накануне, в городской сберкассе, замполитом получены сто двадцать серебряных рублей, которые, по старой флотской традиции, должны лечь на рельсы стапеля, откуда наш корабль впервые выйдет в море.

Когда причал пустеет, облаченный в парадный мундир командир обращается к экипажу с короткой напутственной речью, потом кивает старпому и тот бросает, – всем вниз!

У высокого, окрашенного в шаровый цвет борта «Иртыша» мы строимся и походной колонной, во главе с офицерами, направляемся в сторону КПП, из-за которого поднимается солнце.

Его лучи весело сияют на золоте офицерских погон, мичманских шевронов и кортиков, легкий ветерок играет муаром матросских, с якорями, лент.

– Шире шаг! – командует идущий справа старпом, и колонна прибавляет ходу.

Гул причала сменяется скрипом дорожного гравия под ботинками, и строй подходит к КПП.

– КрасавцЫ, – подняв вверх полосатый шлагбаум, умиляется пожилая «вохра» в брезентовом плаще и с допотопным наганом на ремне.

В задних рядах смеются, и старпом делает зверское лицо.

Теперь под ногами серая лента асфальта и мы выходим в город.

Обычно, в целях экономии времени, экипаж следует на завод вдоль побережья, минуя базовые склады и молодой парк, но сегодня день особенный, и мы идем через центр.

Шагающие впереди и сзади строя «флажковые», при необходимости предупреждают движение автотранспорта, а изредка встречающиеся прохожие со значением улыбаются.

Многие из них работают на заводе и знают, что означает такое шествие.

У обширной, со стеклянными дверьми проходной, следует команда – «стой!», и под пристальными взглядами охраны, мы минуем турникеты.

Территория СМП* впечатляет размерами и тем, что внутри.

Фактически, это город в городе, со своим портом, многочисленными цехами, ЭЛЛЕНГАМИ и доками, в которых чернеют тела строящихся или находящихся в ремонте атомоходов.

По всей его обширной, утопающей в зелени территории ходят автобусы, снуют грузовые автомобили и целеустремленно следуют группы людей, облаченных в синюю униформу.

За проходной мы снова строимся и, печатая шаг, движемся по центральной аллее в направлении причальной стенки, потом звучит команда – «левое плечо вперед!» и строй шагает вдоль нее.

У причалов, рядом с дебаркадерами, под сеткой камуфляжа застыла «золотая рыбка»*, на корпусах двух соседних лодок всплескивают блики сварки и стучат пневмомолотки, завод кует ядерный щит Родины.

Потом мы приближаемся к громадной коробке расположенного вблизи залива 50-го цеха, в котором укрыт наш ракетоносец и ступаем под его высокие своды.

То, что перед нами, похоже на иллюстрации из романа Свифта.

Только вместо Гулливера, на установленных на рельсах массивных тележках, возлежит черная химера левиафана,* а вокруг, на платформах и смотровых площадках, толпятся группы тех, кто его создал.

Экипажу определяют место в непосредственной близости от корабля, затем равняют по линейке, и командир с замполитом отправляется для отдания рапорта на площадку, где стоит высокое начальство.

Оно представлено целым сонмом адмиралов, гостями из Москвы и руководством предприятия.

Здесь же, чуть в стороне, блестит медью военный оркестр.

Пока тянется подготовительная часть, по знаку помощника (вопрос согласован с заводчанами), два наших мичмана быстро укладывают на рельсы перед тележками заветные рубли, а мы, задрав головы, с восторгом глазеем на корабль и ждем торжественного момента.

Наконец в цехе гулко щелкает, где-то вверху с расстрелов срывается стайка воробьев, и начинается посвященный знаменательному событию короткий митинг.

Слово поочередно берут директор предприятия, главный конструктор проекта и Главком ВМФ.

Речи двух первых завершаются аплодисментами гражданских, а на поздравления Главкома мы набираем в грудь воздуха и оглушительно орем троекратное – «ура!».

Затем наступает кульминация действа, кто-то из офицеров штаба вручает командиру бутылку шампанского, и тот направляется к выпуклому борту ракетоносца.

Взмах руки, искры осколков и белая пена на корпусе.

– ».. рра!!» мешается с громом государственного Гимна, тележки чуть вздрагивают и махина крейсера почти неощутимо начинает свой ход по рельсам.

Потом он убыстряется, корабль выплывает из-под высоких сводов и величаво катится к родной стихии.

Еще десяток секунд, тупой форштевень гонит впереди громадную волну, и аспидная туша замирает на водной глади.

Вывалившие из цеха гражданские довольно улыбаются, что-то кричат и пожимают друг другу руки…