В закрытом гарнизоне-2

– Вот гад, – в сердцах сплевываю я, и ищу новых спутников.

И они появляются, в лице вываливающей из дверей, очередной команды. Судя по виду – все моряки навьючены вещмешками, чемоданами и другой «хурдой»4, их лодка уходит в ремонт или на другую базу. Их сопровождает пожилой благодушный мичман, и я, поддернув на плече свой чемодан, беспрепятственно пристраиваюсь сзади.

– Че, хочешь с нами, проскочить? – косится на меня пыхтящий рядом морячок.

– Ага, от своих отстал, – киваю я.

– Бывает, – следует ответ, и мы начинаем спускаться с сопки.

У открытых ворот КПП запарка. На въезде шмонают крытый тентом грузовик, за ним, переругиваясь с дежурными, топчется на месте какая-то команда, и на подходе мы.

– Давай, давай, не задерживай! – орут из строя, грузовик отъезжает, и пеших начинают считать по головам.

Злой мичман дважды ошибается, потом машет рукой узкоглазому помощнику и тот сбрасывает с крюка цепь.

– Научись считать, лапоть! – орет кто-то из моряков и в шеренгах раздается веселый смех.

Через сотню метров я отстаю от своих случайных спутников, принимаю чуть вправо и с деловым видом шествую вдоль длинного ряда уходящих в залив пирсов.

У них монолитно высятся черные тела ракетоносцев, на которых идет боевая работа.

Вот и корабли нужной мне дивизии.

В курилке вынесенного на стенку одного из КДП5, вольготно раскинувшись на скамейках, греются на солнышке и лениво перебрасываются словами несколько моряков.

Судя по бледным лицам и клеймам «РБ» на синих репсовых костюмах, они недавно пришли с моря.

– Привет кореша, загораем?

– А то, – сонно откликается один из них. – Закурить есть?

Я угощаю парней сигаретами и присаживаюсь рядом.

– С пээмки? – кивая на мой чемодан, интересуется все тот же моряк.

– Ну да, по заявке вот на эту лодку, киваю я на крейсер с бортовым номером «250». – У торпедистов поломка.

– А у наших «румынов» всегда какие-нибудь заморочки – включается в разговор второй. – Мы, кстати, с этой «азухи», ночью пришли с автономки, экипаж в казарме отсыпается, а мы на вахте припухаем.

– Ниче, через неделю сдадим ее второму экипажу и в санаторий, а потом в отпуска, – мечтательно произносит первый и внезапно оживляется. – Слушай, старшина, а у тебя в кисе, – толкает ногой чемодан, – целлулоида случайно нету? Под погоны на бушлат.

– В кисе нету, а на пээмке есть, я тут у вас, наверное, несколько дней буду корячиться, так что принесу.

– Добро! – радуется моряк, – держи краба, я Алик. И протягивает мне короткопалую руку. – Ну что, почапали? Провожу тебя, а то еще заплутаешь, – смеется доброхот. – А вы тут не засиживайтесь, нам еще генератор перебирать, – бросает он разомлевшим на солнце приятелям, и мы проходим на пирс.

– А что, ваш минер на месте? – спрашиваю я, когда мы подходим к крейсеру.

– Это Стрельников – то? – присвистывает Алик. – Держи карман шире! Офицеры и сундуки6 по полной оттягиваются в поселке.

Затем по узкому пружинящему трапу мы поднимаемся на борт, где прислонившись к надстройке, дремлет молоденький матросик в канадке и с автоматом.

– Не спи, карась, замерзнешь, – теребит его за плечо Алик, и мы ныряем в полумрак рубки.

В центральном посту, удобно устроившись в кресле, сидит дежурный по кораблю, углубившись в чтение книги.

– Товарищ лейтенант, – обращается к нему мой знакомец, – тут спец с пээмки, к нашим торпедистам.

– Какой еще на хрен спец? – недовольно бурчит офицер, оторвавшись от книги.

– Я по заявке Стрельникова. У них неполадки в системе осушения торпедных аппаратов.

– Стрельникова говоришь? – тянет к себе лежащий на пульте один из журналов дежурный и листает замусоленные страницы. – Что-то я не вижу такой заявки.

– Не знаю, может забыли записать, – пожимаю плечами. – Он сам звонил нашему командиру.

– Может и забыли, – сладко зевает офицер. – Ладно, давай дуй.

– Так смотри, не забудь про целлулоид, – напоминает мне на нижней палубе Алик, и мы расходимся в разные стороны.

Отдраив переборку первого отсека и не обнаружив внизу вахтенного, я поднимаюсь по вертикальному трапу наверх, где, устроившись на разножке, мирно дремлет торпедист.

В отсеке полный боезапас, а в нижних аппаратах, судя по мастичным печатям на крышках, торпеды с ядерными боезарядами.

– А? Чего? – недоуменно хлопает парень глазами, когда я трясу его за плечо и сообщаю, кто и откуда.

– Заявка говоришь? – сладко зевает матрос. Ну что ж, погляди чего там.

– Кстати, где твой вахтенный у трапа? – киваю я на люк. Там, на пирсе, твой бычок7. Щас придет, даст вам жизни.

– От сука, снова спит! – шипит матрос, вскакивает и спешит к люку.

Как только его голова исчезает, я прохожу к торпедным аппаратам, ныряю под направляющую балку и, поставив рядом чемодан, шлепаю вынутый из кармана имитатор за один из приборов. Потом открываю свой «инструментарий» и начинаю звенеть ключами.

Через несколько минут у переборки звякает трап и появляется торпедист.

– Ну, как тут? – подходит он к аппаратам.

– Все нормально, один краник подтекал, – закрываю я крышку чемодана и выбираюсь наружу.

– Ну, бывай, – киваю парню и направляюсь к люку.