В закоулках Мироздания

– Я приветствую вас, уважаемые жители этого селения, – произнесла я, подняв обе руки и раскрыв ладони в знак того, что у меня нет против них дурных намерений, – не бойтесь, мы не причиним вам зла. Мы уничтожили ваших врагов, и готовы помочь вам всем, чем только можно. Я знаю, что вам пришлось перенести жестокие страдания и сочувствую вам от всего сердца. Мы пришли сюда не для того, чтобы убивать и сеять вражду. Мы пришли к вам с миром и хотим, чтобы вы доверились нам. Теперь, когда ваши мучители убиты, вам больше ничего не угрожает и я прошу вас успокоиться и поговорить со мной.

Слова, идущие из самой глубины моей души, возникали сами собой и лились навстречу этим людям. И пусть они не понимали мою речь, но я знала, что искренность и то выражение, с которым я их произносила, действуют на них положительно. Глаза их уже не выражали той затравленности, что была в них прежде, они внимательно слушали мою речь, хотя она пока и была для них всего лишь набором звуков.

К тому же я остро осознавала важность возложенной на меня миссии. Ведь это первый вербальный контакт с простыми обитателями этого мира! Именно контакт, а не военное столкновение, когда только сила, ловкость и изощренность ума решает, кто выживет, а кто удобрит собою землю. Возможно, капитан Серегин вполне намеренно дал мне это поручение, потому что, в отличие от его людей, даже Ники, я не производила на местных столь пугающего впечатления. Может, я ошибаюсь, но сейчас в обращенных на меня взглядах по большей части читалась надежда.

Но все же эти люди меня не понимали. Я уж было подумала, не пустить ли в ход жестикуляцию, как вдруг Димка сделал шаг вперед и, встав впереди меня, лицом к этим людям, заговорил на незнакомом мне языке! Я изумленно слушала, как бегло он шпарит, даже не запинаясь, да так выразительно, что меня пробрало до мурашек, причем я понимала, что он переводит им мои же слова. Справившись с удивлением – да уж, в мире, где чудеса и странности на каждом шагу, этому быстро учишься – я, вслушавшись, поняла, что это вполне реальный язык, а еще секундой позже до меня дошло, что это латынь. Грубая, деревенская, возможно испорченная временем, но определенно латынь. У меня очень тонкий фонетический слух, и мне легко даются языки, а с латынью я была немного знакома, в силу своей любознательности, по цитатам и изречениям, ну и по телевизору доводилось слышать, как звучат католические молитвы. Дальше этого, правда, мое знакомство с латынью не простиралось, поэтому сей мертвый в нашем мире язык был для меня чужой, в отличие от английского и немецкого, которые я изучила самостоятельно, чисто ради самоутверждения, потратив по году на каждый.

Теперь общение пошло как по маслу. С облегчением я отметила, что эти люди стали постепенно успокаиваться. Они тихо переговаривались между собой, и выражение настороженности на их лицах стало сменяться признательностью, а в глазах юношей промелькивало любопытство, смешанное с благоговением.

Ну вот, по крайней мере, три из четырех пунктов я выполнила. Вошла в контакт, обогрела теплом своей души и успокоила. Димка, конечно, тоже мне здорово помог. А то пришлось бы, чего доброго, пантомиму изображать, пытаясь объясниться – ну да ничего, изобразила бы, в лагере я очень хорошо развила свои артистические способности. Однако, сдается мне, что кривляющийся контактер, не знающий языка, не произвел бы должного впечатления, а вот общаться через переводчика – это уже совсем иной, так сказать, уровень.

Теперь мне осталось выполнить только четвертый пункт задания капитана Серегина и накормить нас и этих людей. Я спросила у немного пришедших в себя местных, можно ли найти здесь какой-нибудь большой котел или что-то вроде того. Немного посовещавшись, женщины через Димку ответили мне, что нужная вещь должна быть в доме старейшины, напротив которого мы сейчас и стоим. Один из мальчиков, которого звали Аякс, оказался его внуком и сказал, что, поскольку тевтоны устроили в их доме свой штаб, то наверняка там есть не только большой праздничный бронзовый котел, который могли ворочать лишь четверо здоровых мужчин, но и кое-что из прочей посуды.