В закоулках Мироздания

– Сергей Сергеич… а может, вы могли бы взять к себе Асю кем-то вроде секретаря, или как там это у вас называется в армии? Пусть бегает по вашим делам, передает ваши поручения, записывает то, что должно быть записано и будет поближе к вам, чтобы вы могли оценить ее, а она вас.

– В армии это называется ординарец, – задумчиво произнес мой любимый, а следующие его слова так и вообще снова заставили мою душу взмыть к вершинам счастья:

– Асю бы я в ординарцы не взял, а вот Матильду возьму обязательно. Только, как я уже говорил раньше – пожалуйста, не пищать, рядовой.

– Есть не пищать, товарищ капитан, – вытянулась я в струнку, а потом ликующим взглядом посмотрела на Анну Сергеевну.

Мне было немного неловко, но все же пришлось попросить ее оставить нас с моим любимым вдвоем для частного разговора. Мне хотелось выяснить некоторые очень важные вещи.

Мы остались наедине. Я внимательно посмотрела в глаза Серегина, набираясь решимости для щекотливой беседы. Но весь его вид располагал к откровенности, поэтому я глубоко вздохнула и произнесла:

– Сергей Сергеич… пожалуйста, не удивляйтесь вопросам, которые я буду вам задавать… – тут я опустила глаза и от смущения принялась постукивать носком кеда о землю. – Скажите, вам, мужчинам, действительно нужны… э-э-э… ну, такие отношения с женщинами – ну, в смысле спать с ними? Только скажите мне правду, потому что если вы будете меня обманывать или говорить, что я слишком маленькая, я этого не перенесу.

– Ну, как тебе сказать… – мой любимый замялся, пытаясь подобрать правильные слова, – вообще-то, по правде говоря, без этого можно вполне обойтись.

– Да? – обрадовалась я.

– Да, – кивнул он, – но иногда трудно удержаться от соблазна…

– Но вы же сможете, правда? – с надеждой спросила я.

– Послушай, Матильда… – сказал он, внимательно глядя мне в глаза, – я, конечно, постараюсь. Но тебе не стоит так сильно меня контролировать. Человеку необходимо чувствовать себя свободным, чтобы он мог проявить весь потенциал своей личности. Любовь – это не тюрьма. Ты меня понимаешь?

– Не совсем…

– Я хочу сказать, что любить – значит принимать любимого таким, какой он есть, – мягко пояснил он, – радоваться, когда ему хорошо. Поддерживать, когда ему плохо. Любовь – это не чувство обладания – «мое, и все». В любви нет места для злобы, зависти и ревности… Это светлое чувство, понимаешь?

Он говорил мне удивительные вещи. Впрочем, Анна Сергеевна тоже поведала мне о любви много интересного. Раз уж двое взрослых говорят одно и то же – значит, так и есть, хоть и странно это все звучит… Мне определенно становилось легче от его слов, будто что-то тяжелое упало с души. Я доверяла ему – и это утихомиривало мои терзания. Ах, как было бы замечательно, если бы он действительно был моим отцом! Я бы внимала всем его наставлениям. Впрочем, я и так постараюсь внимать.

– Матильда… – продолжал он тем временем, глядя на меня с теплой, по-настоящему отцовской улыбкой, – я обещаю, что постараюсь больше не причинять тебе боли. Еще раз прости, что невольно обидел тебя, не зная о твоих чувствах. И спасибо за твою искренность и твою любовь. Давай просто принимать все как есть и надеяться только на лучшее. Договорились?

Я кивнула. Плакать и страдать мне уже совершенно не хотелось. И пакостить тоже.

Анна Сергеевна Струмилина.

Вопрос, с которым ко мне после ужина подошла Ася, был неожиданным, но настолько очевидным, что странно, что до этого не додумалась я сама.

– Анна Сергеевна, – спросила она, – скажите, а вы ведь можете вмешиваться в сознание других людей?

– Да, Ася, могу, – ответила я, – но зачем тебе это надо? Хочешь, чтобы я отвадила Туллию от капитана Серегина?

– Нет, – отмахнулась Ася, – это теперь уже неважно. Я хотела бы знать, сможете ли вы передать мне или кому-нибудь еще из наших свое знание латинского языка, чтобы и другие люди тоже могли бы общаться с местными. Например, поскольку мне это понадобится, когда я буду помогать капитану Серегину.

Что ж, по этому вопросу надо посоветоваться с Димкой и, если в его кристалле-талмуде что-нибудь есть на эту тему, то над вопросом стоит поработать.

– В принципе, это возможно, – ответила я, немного подумав, – и я могу попытаться составить заклинание, но, быть может, в Димкином кристалле есть готовое решение?

И мы вдвоем пошли искать Димку, который нашелся, разумеется, у постели болящей тевтонки. Ну прямо главврач на обходе.

– Процесс регенерации развивается правильно, – с ноткой самодовольства в голосе сказал Димка, – уже завтра больная сможет сидеть, стоять и ходить, а послезавтра забегает как миленькая.

– Дим, – сказала я, – все это очень хорошо, но есть еще одно дело. Скажи, ты сможешь научить меня передавать свое знание языка – например, латинского – кому-нибудь еще, не обладающему магическими способностями?