В вихре искушений

Самой ей совсем этого не хотелось, и плевать на дождь. Она села рядом с Чэнсом и посмотрела ему в глаза. Как же ей хотелось его поцеловать! Прямо здесь. Прямо сейчас. И будь что будет. Она ждала этого всю жизнь, и вряд ли в целом мире есть более подходящее место. Холли наклонилась к нему.

– Холли! – Он покачал головой.

– Что?

– Это плохая идея.

– Не понимаю, о чем ты? – спросила она, не в силах отвести взгляд от его губ, о которых мечтала уже много лет.

– Еще как понимаешь, – ответил Чэнс.

Помедлив, он протянул руку и убрал несколько выбившихся прядок с ее лица. И уже не мог остановиться. Он запустил руку в ее волосы и привлек ее к себе. Словно в замедленной съемке, Холли видела его приближающееся лицо. Его губы раскрылись, открывая влажно блестевшие белые зубы. Он только слегка прикоснулся губами к ее рту и сразу же отстранился, словно давая ей время и возможность передумать, и внимательно посмотрел на нее. Чэнс будто бы хотел убедиться, что она действительно хочет этого.

– Это просто поцелуй, – прошептала она, слыша мольбу в собственном голосе.

– И не надейся, – ответил Чэнс. – Мы оба знаем, что это нечто большее.

Она подняла руку, провела пальцами по его лицу и снова потянулась к нему. Теперь его поцелуй был совсем другим, он крепко прижался к ее губам и запустил язык ей в рот.

Холли смаковала долгожданный вкус его губ. Ее руки обвились вокруг его шеи, притягивая его еще ближе. Она слышала его участившееся дыхание, чувствовала, как сильная рука стискивает ее затылок. Его язык, его губы были такими горячими и требовательными, что Холли потеряла остатки разума. Этот жар передавался ее телу, пронизывал его и ручьями стекал в низ живота.

Она почувствовала под спиной тепло и только тогда поняла краешком сознания, что снова лежит на валуне, а твердое тело Чэнса прижимает ее к камню. Он был ненасытен, он до боли втягивал ее губы, его язык обследовал все уголки ее рта. Холли слышала, как он глухо зарычал, и прочувствовала этот низкий звук всем телом. Большая сильная ладонь обхватила ее грудь, стискивая до боли. Холли вскрикнула от удовольствия и выгнулась под ним. Ей хотелось быть к нему еще ближе, раскрыться ему еще больше, еще глубже впустить его в себя.

Как будто прочитав ее мысли, Чэнс подвинулся, и Холли почувствовала, как напряжен его член. Она не могла сдержать стон, и это был последний звук, который она услышала, прежде чем реальность исчезла. Ее охватил жар, будто у нее внутри зажглось еще одно солнце. Никогда в жизни она не чувствовала такого сильного физического влечения.

Внезапно Чэнс оторвался от ее рта. Их взгляды на секунду пересеклись, но потом Чэнс, тяжело дыша, отстранился. Внезапная тишина окатила ее холодной волной. Холли хотелось закричать на Чэнса, умолять его утолить ее желание, загасить пламя, горевшее в ней.

Реальность медленно возвращалась обратно, и Холли ничего не могла с этим поделать. Она услышала звук бегущей воды, щебет птиц. Ветви деревьев качались на ветру, а их тени пробегали по двум телам, распластанным на валуне, как нежные, ласковые пальцы.

Холли поняла, что лежит на спине, ее рубашка расстегнута, а тело ноет от неутоленного желания. Она стиснула бедра, пытаясь ослабить напряжение между ними, и перевернулась на бок, чтобы посмотреть на Чэнса и понять, что произошло.

– Только не вздумай извиняться, – сказала она, увидев раскаяние на его лице.

– Холли…

– Нет. Ни слова. Ни звука. Пожалуйста, не разрушай это. Мне просто жаль, что ты остановился.

– Не говори так. – В его низком голосе звучало отчаяние.

– Почему? Это правда.

Чэнс покачал головой и пробормотал что-то, чего она не смогла разобрать. Холли села и стала застегивать рубашку. Чэнс смотрел на нее так, будто хотел что-то ей сказать. Что-то очень важное. Вместо этого он поднялся и провел рукой по лицу.

На обратном пути они молчали, но в этом молчании не было неловкости. Холли позволила Синд баду идти в своем темпе. Она слегка повернула голову, чтобы Чэнс не видел улыбки, которую она никак не могла сдержать. Этого стоило ждать двенадцать лет. И это был не просто поцелуй или случайная вспышка вожделения. Чэнс был прав, когда сказал, что это нечто большее. Этот поцелуй изменил всю ее жизнь. Она понимала, что теперь ее детство осталось в прошлом. И ее друг по имени Чэнс тоже.

Половина ее души ликовала при мысли, что она нравится Чэнсу. Но другая половина помнила, что, что бы ни произошло между ними сегодня или завтра, все это кончится, когда он уедет.

Глава 6

Вертолет шел на посадку, и Чэнс сидел рядом с Коулом и с любопытством смотрел на распростершийся под ними Даллас. В Афганистане или в Ираке он привык к совсем другим видам из окна вертолета. Оба молчали. Все равно разговаривать при таком шуме было невозможно. Они и так знали, куда летят и зачем. Уэйду было недостаточно просто рассказать брату о корпорации и перспективах ее развития – он настоял на том, чтобы показать ее воочию. Чэнс хотел объяснить брату, что бесполезно на него давить, это никогда не давало результатов и вряд ли принесет сейчас, но воздержался.