В унисон

– Опять же методом исключения. Я сразу исключаю ханъе и матерь: последнюю – именно потому, что про нее речь явно шла в начале. Это первая душа, отдавшаяся добровольно. И она, очевидно, была женщиной, которая, влюбившись в человека, родила ему сына. Дальше союз екая и человека породил ханъе, то есть полукровку! Таким образом, мы распределили роли уже четырех архетипов, и осталось всего трое: мятежник, виновный и правитель. Мятежника я тоже исключаю практически сразу – это явно новая кицунэ, которая отказалась выполнять свою работу. Бунтуют только мятежники. В паре виновного и правителя ясно, что убивать будет виновный, а умирать – правитель. Из сказки следует, что у одержимых один путь – смерть. Благодаря другому варианту, в котором Инари приходит в том случае, если воин убьет одержимого правителя, можно догадаться, что одержимым становится именно правитель, а не кто-то другой. Правда, я сам почти не верю в этот вариант сказки, он явно появился намного позже основной истории.

Мичи задумчиво повертела чашку в руках. На указательном пальце мелькнуло кольцо с символом бесконечности, которого Хидео раньше у нее не видел.

– Объясни мне значения архетипов, – попросила она. – Это какие-то устоявшиеся характеры?

– Ну, да, только я сам не уверен, что правильно все понимаю. Правитель любит все контролировать – это тип, жаждущий власти, ищущий ее повсюду. Матерь – это мудрый родитель, у кого сильно развит материнский инстинкт. Полукровка всегда находится меж двух огней, причем его всегда тянет в разные стороны, и часто он сам не знает, кем является. Воин – искатель истин, это сильный и смелый человек, способный пойти на все ради восстановления справедливости. Монах – мудрец, как правило немощный, он лишь координирует движения воина, дает подсказки, но сам не принимает активного участия. Виновным является тот, кто чувствует на себе какую-либо вину или, быть может, и правда виновен в чем-то ужасном. Возможно, это просто злой человек, который не видит своих слабостей. А мятежник – самый интересный архетип, на мой взгляд. Ему присущи почти все качества других архетипов, только суть его сводится к тому, чтобы сопротивляться системе.

– И так как мятежник – по совместительству новая кицунэ – является не пришлой от богини лисой, а человеком, то он вполне знает законы мира, из которого вышел, а значит, его фразу можно расценивать не столько в качестве бунта, сколько в качестве… предостережения, так?

– Определенно. Или же констатации факта.

– Это забавно, – Мичи допила кофе, растягивая рот в ехидной улыбке.

Вечер за кофе пролетел мгновенно, и вскоре пришлось уходить. Направление, в которое повернул их разговор, приятно удивило их обоих – Хидео никогда не рассказывал о том, что часто думает об этой сказке, смакует ее детали, раз за разом приходя к новым выводам. Какое-то время он считал, что архетипы, встреченные в этом сюжете, применимы ко всем людям, а значит, поиск кицунэ был не то чтобы неторопливым, а очень медленным.

На улице стемнело, и Хидео предложил Мичи проводить ее до дома. Она согласилась без раздумий – сейчас, когда в городе бродит серийный убийца, ей бы не хотелось разгуливать тут одной.

Они шли рядом, едва касаясь друг друга костяшками опущенных рук. Никто из них не предпринимал попыток сблизиться, да и куда спешить – у них ведь еще столько времени впереди, чтобы получше узнать друг друга. И разве Хидео не рассматривал эту встречу только как дружеские посиделки в компании красивой девочки-одноклассницы? Он и сам не знал. Ему не хотелось в это углубляться.

– Кстати, ты просто обязан познакомиться с моей сестрой. Она великолепная девушка, правда. Глядишь, что-нибудь у вас там завертится, – сказала вдруг Мичи, хихикнув.

Хидео посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– О, нет, ты чего! Я вполне себе нравлюсь и без отношений, – он отвел взгляд, пряча румянец на щеках в темноте улицы.

– Да ладно тебе, она хорошенькая! – Мичи слегка хлопнула парня по плечу. – Ее зовут Хару, запомни хорошенько это имя! Надеюсь, мне удастся вас познакомить. Хару любит танцы, хотя очень часто ее можно встретить в парке возле статуи воина – там место ее силы, как она говорит. Никогда ничего глупее не слышала.

Он лишь коротко засмеялся, скорее из чувства неловкости, нежели искренне. Мичи смотрела на его улыбку странным, почти сочувствующим взглядом – будто знала, что Хидео заставляет себя смеяться.

Они прошли пару кварталов, разговаривая о повседневных вещах, затронули тему японской литературы, обсудили хобби. Как оказалось, Мичи любит ходить пешком и погружаться в бурлящий жизнью город. Хидео же предпочитал кататься на велосипеде, чтобы уши глохли от ветра и чтобы вся слякоть города не касалась его ботинок. Это было одним из самых ярких различий между ними – Мичи любила спокойствие и стабильность, Хидео же подсознательно стремился к активным действиям и скорости.