В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Никогда не обращал внимания, как много всё-таки звёзд на небе. Они кажутся бесконечно далекими, холодными, недосягаемыми. Чужими и отстраненными. Им нет дела до того, что происходит сейчас в других частях галактики, на других планетах, в других мирах. В этот момент я чувствовал зависть — сейчас, лежа на сырой, холодной земле без движения вот уже несколько часов кряду, я хотел стать одной из этих блеклых точек, которые не испытывают ничего и лишь ждут своего часа, чтобы взорваться и исчезнуть навсегда.

Ночь была промозглой и тёмной. Второе было мне на руку, ведь с момента вхождения пули в плечо навылет, я так и остался лежать там, где упал, старательно изображая мертвого — мрак будет скрывать меня до тех пор, пока я не приду в себя настолько, чтобы затаиться в лесу под покровом ночи. Удивительно, что за моим телом не послали бойцов.

Очевидно, этот ублюдок с удовлетворением решил оставить мой труп гнить невдалеке от Стены, как напоминание всем остальным. Готов был поспорить — Томми уже прибрал к рукам власть во фракции, а если и нет, то это лишь вопрос пары дней. Как они объяснят сами себе исчезновение моего тела под утро, мне было всё равно. Если за мной придут прочесывать лес, я встречу своих же собратьев с распростертыми объятиями.

Первый, наверное, час я не решался двигаться скорее от боли, нежели от настигшего меня осознания всего произошедшего. Пуля, хоть и прошла насквозь, но причиняла нестерпимые, мучительные ощущения, словно кожу постоянно жгли каленым железом. Голова кружилась, губы потрескались и высохли из-за лёгкого обезвоживания, а из раны, которую я пока не мог осмотреть, редкими струями чувствовалось течение крови. Надеюсь, я потерял её не слишком много.

Дальше, на меня ядовитым осадком медленно опустилось понимание того, что случилось — я был уверен на двести процентов, что снайпером, который подстрелил меня, была Грейс — эта мысль прибила меня к земле окончательно и бесповоротно. Всё тело отказывалось функционировать, предпочитая тяжёлым грузом быть распластанным на почве; инстинкт самосохранения притупился настолько, что никакой силы воли не хватало на то, чтобы спрятаться среди кустов и деревьев. Я не узнавал самого себя. Внутри с громогласным треском что-то сломалось и продолжало обрушиваться, растаптывая меня в конец. Рот затапливало горечью с привкусом желчи каждую минуту, когда я возвращался к своим размышлениям.

Меня раздирали отвратительные противоречия.

С одной стороны, мне хотелось верить, что эта дурная, блять, девчонка специально целилась так, чтобы не задеть меня всерьёз и дать мне фору. Я прекрасно чувствовал направленные в спину дула автоматов снайперских групп разведки, пока гнался за Максом, которого в итоге упустил — радовало, правда, то, что его подельника я всё же убил — и если бы не Грейс, скорее всего, я в действительности уже был бы мёртв от чужой пущенной пули.

Но ведь и она могла промазать — человеческий фактор никто не отменял. Ошибаются даже самые лучшие. Едва представив, что Грейс могла выстрелить ниже и правее, в сердце, я ощущал в глотке лёгкий страх и холод.

С другой стороны…

Она нарушила моё требование, почти приказ, ждать меня там, в апартаментах. Ринулась на Стену. Взяла в руки винтовку. И вот так, запросто выстрелила.

Часть меня, та самая гнилая, не доверяющая никому часть, ехидно шептала, что Грейс с самого начала была не на моей стороне.

Что если всё случившееся между нами за последние дни — продуманный ею и Томом совместный план? Что если она стреляла по его приказу — хладнокровно, без эмоций, не дрогнувшей рукой? Просто втиралась в моё доверие, вызывала эмоции, изображала влюбленную только лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность? Я когда-то предупреждал её — любой неверный шаг или непоправимая ложь могут стоить ей много — поняла ли она это тогда по-настоящему или на свой страх и риск всё же пошла против меня и моей веры в неё?

Между нами, кроме обоюдного непонятного, мутного ощущения на протяжении четырёх лет — лишь несколько приятных дней зарождающихся отношений, диких поцелуев и провокаций. Восхитительный секс, вспоминая который, тело предательски реагировало и просило её рядом с собой. Мы знали друг друга так мало и невольно разделились сейчас так скоро. Интересно, как она там за Стеной? Оплакивает ли она мою смерть, не смея надеяться на иное, или гнусной предавшей меня тварью льнет к Тому в его кабинете?

Чем дольше я прокручивал эти вопросы и мысли в голове, тем сильнее запутывался в своих чувствах. Медленно сходил с ума от охватывающей злости и неизвестности. Хотел зарычать, представляя её фигуру в его объятиях.

Во всяком случае, ясно следующее — того, что было раньше, уже не будет. Никто и ничто не будет прежним. Бесстрашие будет полыхать в огне. Мне же был дан шанс — случайно или специально — выжить и что-то предпринять, чтобы изменить это.