В центре урагана

Ладно. Время уже к ночи, а в животе пусто. Брошу в угол мешок с вещами и пойду ужинать. Если проход напрямую из гостиницы в кабак, то хотя бы не промокну. А то слышно, как зло ветер швыряет воду в гудящие от ударов окна. Вовремя я под крышу убрался.

Завтра уже и с барахлом разберусь, и контакт с братом Никанором проверю. Все — завтра.

* * *

День потратил с пользой. С утра было вообще хорошо после закончившегося шторма: не жарко, легкий ветерок обдувает, потоки воды смыли большую часть грязи с улиц. Ближе к обеду вернулась духота, запарило. Но я уже успел тюки с товаром в гостиницу перевезти и даже пристроил ткани на продажу. Сдал все скопом Юлиану, портье в «Абордажнике». Заодно имя узнал. Золото перегрузил в рюкзак из плотной мешковины и таскал с собой. Оставлять в комнате не стал, сейфов же для клиентов не предлагали. Да и вряд ли мелкий жулик кровью и потом заработанное кому-нибудь доверил бы. Пока в звонкую монету не превращу, так и буду греметь железом.

Успел пройтись по городу, заглянув в несколько мест. Демонстрировал золотую цепочку и узнавал цены. Скупщики хмурили брови, вздыхали и предлагали отдать чуть не даром. Как понимаю, сюда приходит обычно полная шваль и пьянь, кого даже в ломбарды не пускают. Сдают за гроши, что награбили. И я, судя по безразличным взглядам, вполне под эту категорию подхожу.

С одной стороны, вполне устраивает. Агап никогда на серьезные роли не претендовал, был или на подхвате в мелких бандах, или в одиночку тащил что плохо лежит. С другой — отдавать ценности просто так не хотелось. За них полновесными рублями брат Иоанн заплатил. И мне еще на какие-то средства в местных краях надо жить. Поэтому послушал, на предложенную цену рожу скривил и ушел. Выбрал кабак почище, там пообедал, косо поглядывая на посетителей. Попытался вспомнить, не мелькал ли кто за спиной во время блужданий по городу. Никого не опознал и решил в шпиона лишний раз не играть. Меня важная встреча ждет, но там чужих не будет. Да и прикрытие неплохое — торговая контора, таскающая грузы с Базарного на Овечий остров и обратно. Местные каботажники. Для человека, которому как раз в бухту Белую нужно, самое правильное место. Напроситься в пассажиры или чернорабочим на день-другой. Здесь грузы забросить, там помочь с выгрузкой — вот проезд и оплатил.

Нужный дом стоял в углу порта, рядом с вереницей рыбацких лодок. Как раз короткий деревянный пирс заканчивался и дальше лишь песок. К пирсу была принайтована небольшая гафельная шхуна, выкрашенная серой краской. Рубка — ярко белая и еще все бронзовые детали отдраены так, что глазам смотреть больно. «Цапля» — большими буквами на корме. Да, правильно пришел.

У конторы окна и дверь нараспашку. Жарко, как еще от духоты спасаться. Зашел внутрь, постучав по приоткрытой створке:

— Хозяева дома?

— Сейчас буду! — долетело из-за бамбуковой шторы сбоку. Похоже, там вторая комната. А от входа попадаешь в саму контору. Небольшой стол, позади крепкий шкаф из толстых досок. Полки завалены бумагами. Четыре стула вдоль стен и масляная лампа под потолком. Вот и все убранство.

Забрякали палочки, нанизанные на тонкие шнурки, ко мне вышел хозяин. Одутловатый дядька, с выражением вечной печали на лице. На бритой налысо голове турецкая феска, но лицом — славянин. Даже загара как такового нет, просто рожа красная. Может от жары, может просто обгорел на солнце.

— Чего хотели?

— Мне бы до Базарного добраться. Добрые люди говорят, что отработать за билет можно.

— Это лишь в сезон. Когда у нас лес начинают под заказ массово вывозить, тогда наемных матросов добираем. Сейчас только за деньги.

— Талеры возьмете?

Хозяин конторы поскреб обросшее светлой щетиной лицо и чуть поморщился:

— Двадцать. Но без груза, у меня места в трюме свободного нет.

— Так я лишь с мешком.

— Тогда нормально. Завтра с утра выходим. Если еще что нужно, это с боцманом договаривайся. У него знакомых на Базарном много. И лошадь подскажет, где сторговать. И все прочее.

Потеряв ко мне интерес, дядька собрался снова за занавеску, откуда слабо тянуло запахом свежеприготовленного кофе.

— А где боцмана-то искать?

— На «Цапле».

Выбравшись обратно на улицу, поправил шляпу и побрел по пирсу, разглядывая посудину. Видно, что шхуна старая, но под заботливым приглядом. Где надо — подкрашено, канаты все просмоленные и не махрятся. Матросы явно следуют старому морскому закону: отдают честь всему, что движется по палубе, остальное надраивают до блеска. Кстати, вот и боцман, с высокого борта в мою сторону поглядывает.

Если бы не предупредили, что на это место брат Никанор устроился, сразу бы не признал. Все такой же широкий в плечах, обгоревший под солнцем до черноты. На лице лишь шрамов изрядно добавилось и на шее из-под широкого цветастого платка проглядывает чуть заметная татуировка. Впечатление — будто свести пытались, да не совсем получилось.