В трущобах Индии

— Это их надгробная плита, — сказал туг, — одни только мертвые не мстят за себя.

Потом он прибавил со смехом, который казался еще более ужасным, разносясь эхом под этими мрачными сводами:

— Я ведь не обещал вернуть их живыми!.. А теперь идемте, — сказал он своим спутникам. — Через пять дней Нана-Сагиб будет в нашей власти.

Кишная старался произнести эти слова погромче, чтобы их слышали в подвале.

— Через пять дней! — пробормотал браматма на языке, неизвестном другим пленникам. — Через пять дней тебя повесят, и на этот раз по-настоящему.

VII

Странное сходство. — Кто этот человек? — Спасенные браматмой. — Необходимый отдых. — Трогательное признание.

Звук голоса Арджуны, говорившего на иностранном языке, глубоко взволновал Анандраена; вот уже второй раз находился он вместе с браматмой и второй раз замечает странное сходство с кем-то, ему знакомым, — сходство, которое производило на него сильное впечатление… Но как и тогда на собрании жемедаров, так и теперь отогнал он от себя эти мысли, осаждавшие его голову, — тем более, что среди этого многочисленного собрания он не нашел никого, кто мог бы помочь ему проверить себя. Общество за два или за три года до восстания, не желая обращать на себя внимание англичан, избегало назначать общие собрания, которые происходили обыкновенно каждый год; а потому никто из приглашенных не знал браматму настолько, чтобы сообщить Анандраену сведения на этот счет… И вот здесь, в темном подвале, где зрение не могло играть никакой роли, слух подтвердил то же впечатление… Затем этот иностранный язык, звуки которого тождественны были с теми, которые он слышал так часто… И мысли начальника Веймура полетели на крыльях фантазии… Но вот, когда шум шагов душителей замер в отдалении, браматма обратился к своим товарищам:

— Братья, — сказал он, — вы, вероятно, спрашиваете, куда этот негодяй, продавший себя англичанам, запер нас? Вы слушали, не издав ни единой жалобы, как замазывали над нашей головой плиту, которую Кишная назвал нашим надгробным памятником, — и мольбы ваши не порадовали сердце этого чудовища в образе человеческом!.. Вы мужественны и сильны — и я был прав, когда выбрал вас, чтобы спасти общество «Духов Вод» и отомстить за Индию… А между тем вы думаете, вероятно, что жизнь ваша, которую вы заранее принесли в жертву, уже кончена? Да, человеческие останки, которые вы попираете ногами, говорят вам, что мы находимся в подвале дворца Омра, куда прежние раджи бросали жертв своей мести. Мертвецы, предшествовавшие нам, указывают, какая участь ждет и нас. Скажите, кто из вас согласился бы сохранить свою жизнь, изменив и древнему обществу, которое всегда защищало слабого от сильного, и изгнанному принцу, который там, в неведомом уголке Малабарского берега, хранит знамя независимости? Есть ли между вами хотя бы один, который согласился бы отказаться от того и другого, чтобы вернуть себе свободу и выйти из этой могилы?

Единодушные восклицания встретили эти слова браматмы.

— Нет! Нет! Скорее смерть, и пусть кости наши присоединятся к костям мучеников, спящих здесь! — сказал Анандраен от имени всех.

И в ту минуту раздался общий крик, повторенный три раза:

— Да здравствует Нана-Сагиб! Смерть англичанам! Да здравствует браматма!

Старый Анандраен, схвативший Арджуну за руку, судорожно сжимал ее, — и вдруг, как бы пораженный какой-то внезапной мыслью, громко крикнул:

— Друзья, мы забыли благородного чужеземца, который двадцать лет посвятил себя нашему делу. Если его нет здесь, чтобы руководить нами, то покажем по крайней мере, что он всегда занимает должное ему место в наших сердцах… Да здравствует Сердар!

Все присутствующие с восторгом подхватили этот крик. Анандраен почувствовал при этом, что рука браматмы, которую он держал в своих, судорожно подергивалась.

— Кто ты такой, ради самого неба? — шепотом спросил его Анандраен.

— Темнота мешает тебе узнать того, чью руку ты пожимаешь, мой милый Анандраен!.. Это я, Арджуна-Веллая, сын Дамары Веллая… я все дни радуюсь счастливому случаю, давшему мне возможность встретить тебя.

— И мое счастье велико, — отвечал начальник Веймура, — ибо боги, желая, вероятно, увеличить мою привязанность к тебе, дали тебе черты и голос самого дорогого из моих друзей; не будь лицо твое бронзового цвета, как у сыновей земли лотоса, я подумал бы, что какие-нибудь важные причины не позволяют тебе признаться тому, кто любит тебя как своего сына.

— Боги посылают иногда сходство лиц тем, кто сходен сердцами, — отвечал Арджуна.

Анандраен вздохнул и замолчал.