В трущобах Индии

— Негодяй! — воскликнул сэр Джон. — Как смеешь ты так говорить? Не знаю, что удерживает меня от того, чтобы для укрощения твоего характера не приказать дать тебе хороших двадцать ударов ротангом по спине.

Глаза Кишнаи загорелись огнем; он было отскочил шага на три назад и, держась рукой за стену, крикнул дрожащим от волнения голосом:

— Ни слова больше, сэр Лауренс, — я пришел оказать тебе большую услугу, а ты обращаешься со мной, как с низким парией… Людей моей касты не бьют палками, сэр Джон… Ни слова больше или я уйду, и ты за всю жизнь свою не увидишь меня больше…

Вице-король сделал знак Эдуарду Кемпуэллу, и тот немедленно вышел.

— В добрый час, — сказал Кишная, подходя ближе, — не сердись на меня за это, милорд… Хотя не я виноват в этом случае… спроси сэра Ватсона.

— Довольно, вопрос исчерпан, — сухо отвечал ему Лауренс, — мы слушаем тебя.

— Минут через пять худое расположение твоей милости улетит, и ты скажешь, что я прав. Я хочу дать тебе возможность одним ударом овладеть не только Наной-Сагибом, но и семью членами верховного совета общества «Духов Вод».

— Быть не может! Ты шутишь?

— Ничего нет более серьезного, милорд, и я сейчас объясню тебе, что я сделал для этого… Позволь мне только предложить тебе сначала вопрос, который касается того, что сейчас произошло… Мог ли я, должен ли я был говорить о таких вещах перед племянником Сердара, другом и защитником Нана-Сагиба, до сих пор еще поддерживающим самые близкие отношения с обществом «Духов Вод»?.. Ведь он скоро нагрянет сюда, милорд, а мы не настолько быстро действуем, чтобы покончить с набобом и обществом до приезда этого человека в Индию.

— Неужели ты думаешь, что адъютант мой способен нас выдать?

— Нет, милорд, но его не следует ставить между долгом и привязанностью; к тому же у меня старые счеты с Сердаром и я не желаю, чтобы моего противника предупредили о моих намерениях.

— Кишная прав, милорд, — сказал сэр Ватсон, — дела такого рода слишком важны и должны оставаться между нами… Что касается возвращения графа де Монморена, я могу успокоить тебя на этот счет.

— Он должен был сесть на последний пакетбот и дней через двадцать он будет здесь, — прервал его начальник тугов.

— Сведения твои не верны, — отвечал директор полиции.

— Я прочел об этом в газете «Indian Star».

— Но вот последний номер французской официальной газеты: здесь пишут, что граф де Монморен получил отпуск по семейным делам месяцев на шесть, а потому кригс-комиссар Пондишери назначается заменяющим его по всем делам французских колоний в Индии.

— В таком случае, — сказал Кишная, — мы можем быть уверены в успехе. Лишенный поддержки Сердара, Нана скоро попадет в наши руки. Теперь я сообщу вам план, который я составил, чтобы добиться успеха, и часть которого исполнил уже. Я давно уже открыл убежище Нана-Сагиба; оно находится в неприступном месте, среди диких лесов Малабарского побережья. Пришлось бы пожертвовать жизнью нескольких тысяч людей в бесполезной борьбе, но успех был бы все еще неверен; оружия и патронов надолго хватит той горсти людей, которые остались верными принцу. Ими командует соотечественник Сердара Барбассон, который поклялся скорее взорвать все место на воздух, чем сдать его. Я думал поэтому, что лучше не проливать напрасно крови, а выдать его со всеми приверженцами его и членами Совета Семи здесь в Беджапуре, во дворце Омра, где вы живете.

— Что значит эта шутка? — воскликнул сэр Лауренс.

Ватсон слушал с напряженным вниманием, ничем не выказывая своих чувств.

— Достаточно одного слова, чтобы убедить тебя, милорд!

И Кишная, став в гордую позу перед своими слушателями, сказал им напыщенным тоном:

— Ты видишь перед собой древнего из Трех, то есть президента страшного тайного трибунала, который управляет обществом «Духов Вод»!

Ничто не может описать удивления двух англичан при этом признании; они знали, что туземец не способен мистифицировать их, но это известие было так невероятно, так поразительно, что они спрашивали себя, не помешался ли туг? Последний понял, какое впечатление произвело на них его сообщение и поспешил дать им настолько точные и положительные объяснения, что они вынуждены были поверить ему.