В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Лазарь Флейшман В ТИСКАХ ПРОВОКАЦИИ ОПЕРАЦИЯ «ТРЕСТ» И РУССКАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ПЕЧАТЬ

Посвящается А. Д. и М. В. Синявским

Вступление

Вот что такое провокация. Она заводит самих провокаторов гораздо дальше, чем они сами этого хотят.

Я сделал этот вывод для себя.

В. В, Шульгин.[1]

Данная работа представляет собой первый том предпринятой серии разысканий по истории журналистики русского Зарубежья межвоенного периода. В отличие от готовящихся следующих монографий, он посвящен не какому-нибудь отдельному региону или органу русской прессы, а одному эпизоду политической жизни 1920-х годов и его преломлению на газетных страницах. Речь идет о том, как деятельность «Треста» — тайной организации, якобы функционировавшей в Советском Союзе, — и, в особенности, прекращение этой деятельности в 1927 году отразились в газетной журналистике русской диаспоры.

Соединение двух таких разнородных явлений — «Трест» и эмигрантская печать — может вызвать законное недоумение. Что общего между тем, что по самой природе своей не должно было бы подлежать разглашению, — подпольное функционирование группы монархистов-заговорщиков или тайная контрразведывательная операция секретных органов Советского государства, — и жизнью ежедневной прессы русского Зарубежья в период ее наиболее интенсивного существования?

Между тем изученный материал свидетельствует о глубокой вовлеченности основных органов русской зарубежной печати в явную и тайную политику эмигрантского общества, а также о том, что практически все основные печатные органы Зарубежья, какова бы ни была их политическая окраска, находились под тщательным и повседневным наблюдением советских тайных служб. Было бы ошибкой на этом основании полагать, что каждый из них служил слепым орудием лубянских кукловодов и никакого самостоятельного значения поэтому иметь не может. Напротив, пестрота и разнообразие идеологического самовыражения русского Зарубежья, образующие столь разительный контраст к монотонности советской партийной газетной журналистики той поры, оказывались в сложном, причудливом взаимодействии с закулисными маневрами советской агентуры. Как отметил С. Л. Войцеховский, чекисты-шпионы, не будучи, как правило, в силах плодотворно участвовать в выработке тех или иных политических и идеологических платформ, «поддакивали» с равной степенью энтузиазма каждой из них.

Наша книга не претендует на начертание истории «Треста» как таковой; главным фокусом в ней было отражение происходившего в прессе. Естественно, что по ходу рассмотрения материала отдельные факты — и попутные наблюдения, ими вызванные, — не могли не войти в наше повествование. Несмотря на появление в последнее время ряда исторических, научно-популярных и беллетристических работ, основанных на архивных документах бывшего КГБ и рисующих более разностороннюю и объективную, чем прежде, картину, в ней остается так много лакун, что до полной, всеобъемлющей публикации досье о многом приходится только гадать.

Организация «Трест» — виртуозная мистификация, объект и плод подлога и воображения, вовлекающие в драматические столкновения непримиримых врагов и оборачивающиеся страшной, кровавой реальностью. Главная тема книги — момент ликвидации «Треста», прекращения операции. Но момент этот оказался затяжным и перешел в серию попыток диверсий и террористических актов. Финальный период существования «Треста» сопровождался поистине «шекспировскими» коллизиями и ситуациями, в которых выявлялись множественные, несовместимые, «обратные» — то есть противоположные самим себе — смыслы едва ли не всех определений и утверждений.